Что касается остального…
Я обвёл взглядом окрестности, подмечая детали.
Деревья расположены на большом расстоянии друг от друга. Двадцать шагов между ними вовсе не предел. Толщина стволов такая, что редко когда хватит одного человека, чтобы обхватить. На высоте от пяти до десяти метров начинаются ветви. Многие из них потолще самого упитанного солдата в лагере будут.
И это вовсе не голые деревья, листвы на них хватает. Причем листья стоят отдельного упоминания. Внизу, среди деревьев, гуляет ветер, иногда достаточно сильный, чтобы отрывать листья. Они падают вниз, создают полотно, которое вскоре сгниёт и удобрит почву, и по которому мы часто ходим, так что возможность рассмотреть вблизи, без искажений, имеется. Некоторыми листочками я могу накрыться. Полностью не спрячусь, но на грудь хватит. Весна давно вступила в свои права, почки распустились, и, если глянуть наверх, увидишь редкие просветы среди кроны. Темный лес обрёл своё имя не только благодаря тому, что здесь повышенное количество темных созданий появляется. Здесь буквально темно. Ночью совсем мрак, без таинств, усиливающих зрение, или огня не пройти.
Не у каждого в нашем отряде имеется такое таинство. Поэтому, стоило солнцу подобраться к горизонту, как возможность передвигаться падала до нуля. Да и днём тоже не сказать, что двигаемся быстро. Голова тщательно маршрут выбирает, обходя неприятности.
Справа от меня подул ветер и донёс запах гнили. Частое здесь явление. Значит, в той стороне как раз верхний слой почвы преет вперемешку с опадающей листвой, а здесь она часто сыплется, несмотря на то, что ещё даже лето не наступило и до осени далеко. Такие места, как там, справа, называли гнилыми. Не особо заморачивались с названием. Опасны тем, что легко провалиться. Не глубоко, обычно по колено или около того, но на этом проблемы не кончаются, а начинаются. В подобных местах обитают гнильцы. У них название хорошее, сразу понятно, где встретишь. Мелкие твари размером с две ладони, прячутся в листве и способны выжидать часами, пока кто-то рядом не пройдёт. Прыгают высоко, легко до лица доскакивают, в которое с радостью и вцепляются. Что будет с тем, кому не повезет, лучше не знать. Сожрут тело, а останки, если не забрать, будут разлагаться и в гнилом месте.
Голова тоже запах учуял. Свернул в другую сторону. Это хорошо. Наша работа подразумевала необходимость проверять всякие плохие закутки, потому что лазутчики их почему-то больше всего любили. Не хотели сидеть на чистых лужайках. Которых здесь и не было, хех.
Где-то через полчаса движения встретили другую напасть. Паутину. Её я не любил ещё больше, чем гнильцов. Те, когда выпрыгивают, шелестят листвой. Пауки же бесшумны.
На этот раз вперед вышел Калхем. Уж не знаю как, но он в местах с паутиной ориентировался лучше всего. Плохо. Если произошла смена, значит, идём к паукам. Я присмотрелся, выискивая мелких засранцев размером с голову коня и способных впрыснуть яд достаточный, чтобы отправить на тот свет за пару минут. Это если оранжевые особи укусят. Если же обычные черные пауки, которые как раз мало заметны в темноте, то всего лишь парализует. А их начальство, оранжевые, чуть позже на пиршество подойдут.
Увидел парочку тварей вдалеке. Я их, благодаря дару, научился замечать. Почти всегда вовремя. Эти слишком далеко, чтобы суетиться, но лучше быть аккуратным.
Раздался стук. Это Сухо одного ножом к корню дерева пришпилил.
Корни здесь – самое опасное. Большие, мощные, они настоящие лабиринты создавали, и паук мог откуда угодно прыгнуть.
Бесит.
На этот раз нам повезло. Что-то интересное нашли минут через десять медленного движения. Три тела, завернутые в коконы. Кому-то не повезло.
– Наши или дороманцы? – спросил Зак, разрушая тишину.
В лесу мы редко говорили. Большую часть времени знаками общались. Но редко не означает никогда. Иногда можно было, если не наглеть и не шуметь там, где лучше соблюдать тишину.
– Сейчас проверим, – ответил Сухо, забирая нож.
Выдернул вместе с тушей паука и стряхнул её. Та шмякнулась о корень, сползла и исчезла в расщелине.
В этом лесу надо смотреть под ноги, по сторонам, наверх и лучше вообще отрастить глаза в разных местах, чтоб наверняка.
Сержант махнул рукой, давая добро на следующие действия. Оставлять трупы нельзя. Восстанут и превратятся в ужасы. Которых я до сих пор не встречал и хорошо. Потому что, по рассказам, это как мертвые, только с возможностью нагонять ужас. Так вот… Оставить нельзя, но и лезть к паутине, чтобы их достать – тоже так себе идея. Тем более до лагеря день пути. Упаримся тащить. На этот случай в отряде имелась зажигательная смесь. Которую Сухо и достал. Чиркнул огнивом, подпалил и метнул. Попал, куда надо. Сосуд разбился, брызнуло пламя, и вскоре паучье логово загорелось.
Лесного пожара никто не боялся. Здесь настолько сыро, что хорошо горит только паутина. Ну, или просто всем плевать.
– Уходим, – скомандовал Голова.
Отличная новость, сержант. Так держать! Ненавижу пауков.
* * *
Без преувеличения, этот лес сам по себе отдельный мир. Здесь можно встретить гигантских змей, способных задушить сильного практика. Ядовитых пауков, что подберутся к тебе незаметно. Свирепых хищников, что выходят на охоту ночью. Мелких прыгунов, отдаленно напоминающих обезьян, если бы у тех были столь же острые зубы и когти. Здоровенные корни, преграждающие путь. Завалы многолетней гнилой листы, в которой скрываются гнильцы. Всё это и сотни других особенностей делали вылазки в лес испытанием для сильных духом. Не сильно покривлю душой, если скажу, что возненавидел это место на второй день.
