Охота - [50]

Я стояла рядом с дубом на соседнем дворе, высматривая какие-либо признаки Лиама. И если он и был там, то вел себя достаточно тихо.

— По крайней мере, он не растерял весь свой чертов мозг, — пробормотала я.

Я прокрался вдоль живой изгороди, которая разделяла территории, в поисках прохода. И обнаружила, что окно от пола до потолка уже открыто. «Наверное, так он и попал внутрь».

Я прошмыгнула через двор и проскользнула в окно, которое вело в столовую. Здесь были полы из сосны, оштукатуренные стены с плинтусами под потолком, огромный инкрустированный стол с изогнутыми стульями, антикварный ковер. Потолки были высокими, как и дверные проемы.

Я направилась в коридор, стены которого были увешаны картинами в позолоченных рамах. Это был дом, в котором с удовольствием бы жил мой отец, если бы мог хранить антиквариат больше, чем пару дней, а не выставлять его в магазине на продажу.

Напротив столовой располагалась гостиная для приемов с такими же окнами и отделкой, а также кирпичным камином, который тянулся к потолку, с украшенным блестящей плиткой в зеленых тонах очагом.

Надо мной проскрипел пол. Я двинулась вверх по лестнице, перескакивая по две ступеньки.

Глядя на стену, на лестничной площадке стоял Лиам.

Я была готова высказать ему за то, что он один покинул дом Мозеса, за то, что пришел на место преступления, но затем увидела, на что он смотрел.

На стене, чем-то похожим на кровь, было написано «За Грейси», а на полу — пятно того же цвета.

Тело Лиама было напряжено, в глазах плескался гнев, словно он пытался сжечь надпись со стены одной только силой воли.

— Лиам.

Он дернулся, но не обернулся. Он не услышал, как я вошла, это подтверждало, что он не должен был идти один. Он мог бы с тем же успехом не услышать охотников.

— С тобой все хорошо?

— А с тобой было бы все хорошо?

— Нет, — ответила я. — Нет, если бы я обнаружила имя того, кого любила, написанное во всю стену, как попытку оправдать чье-либо убийство, я была бы в ярости. Но все же. Ты не должен был ходить сюда без отмашки Гуннара. Пока он не позаботиться о безопасности.

Он обернулся, наконец посмотрев на меня, и я задохнулась от изумления, прежде чем успела взять себя в руки. Его глаза сияли золотом, а на лице ярость перемешалась с болью.

— Я не мог больше ждать. Они используют меня, мою семью, чтобы причинять боль людям. Я хочу знать, почему.

Я кивнула. «Тут не о чем спорить. А раз уж мы уже здесь, можно все здесь осмотреть».

— Хорошо, — произнесла я. — Что нам известно?

Он обернулся ко мне с вопросом во взгляде.

— Я пришла сюда разыскать тебя и нашла, — сказала я. — Я не собираюсь бросать тебя здесь одного с рыскающими в округе Сдерживающими.

Я не хотела оскорбить его этим, будто припомнив, как он поступил со мной после битвы — он бросил меня одну в Новом Орлеане, полном рыкающих повсюду Сдерживающих. Но это прозвучало именно так, и в доме повисла абсолютная тишина, заставляя чувствовать себя очень некомфортно.

«Ты уже взрослая девочка», — сказала я себе и подошла поближе к стене.

— Это кровь?

Я почувствовала на себе его оценивающий взгляд. А затем он вновь переключил свое внимание на стену.

— Да. Не знаю, принадлежит ли она Бруссарду, но почувствовать, что это кровь, можно.

И я почувствовала, когда подошла ближе. Я обернулась к нему.

— Имя и нож — это все, что указывает на твою причастность к убийству. Готов поговорить о ноже?

— Нет.

Я вздохнула.

— Тогда давай пока оставим в покое доказательства твоей вины. Давай посмотрим, есть ли здесь что-нибудь, что могло бы нам рассказать о реальном убийце. Может, мы найдем что-нибудь снаружи, что-то, что укажет, почему Бруссард стал мишенью.

Выражение его лица не особо поменялось, но он кивнул.

— Тогда вернемся к надписи.

Буквы были выведены большими, широкими полосами, но это не было похоже на названия компаний и лозунги, которыми могли бы быть украшены витрины магазинов.

— Эти буквы выведены не только пальцами.

Лиам посмотрел на меня.

— Что?

Я прислонила палец к стене.

— Линия слишком широкая. — Я сжала кулак и также прислонила к стене. — А так делать просто неудобно.

— Может, они использовали что-то, что нашли здесь.

Мы осмотрелись. В поле зрения ничего не было: ни искусственных цветов, ни безделушек, которые могли бы быть использованы для этого.

— Может, они пришли уже подготовленными, — сказала я. — Чтобы убить Бруссарда и обвинить в этом кого-нибудь другого. Поэтому они купили заранее кисть или что-то подобное. И, возможно, они были не очень аккуратны. Видишь какие-нибудь отпечатки пальцев?

Лиам подошел ближе, уставившись на стену. Я сделала то же самое. Но даже если там и были отпечатки, я не могла их разглядеть в тени лестничной площадки второго этажа.

— Не могу сказать, — произнес он.

— Я тоже.

Я сделала шаг назад, посмотрев на пятно на полу.

— Ему перерезали горло. Эффективно, и, думаю, довольно лично, потому что тебе надо находиться близко. Но при этом такого не сделаешь в эмоциональном порыве. Не получится случайно кому-то перерезать горло. Обычно в драке такого не случается. Так обычно делают, если к этому готовятся.

— А почему? — спросил Лиам. — Деньги? Любовь? Наказание?