Охота на Зверя - [18]

- У меня слишком мало времени до рассвета, чтобы тратить его на выяснение причин твоего плохого настроения, но не забывай, с кем ты разговариваешь, серб. Еще одна дерзость подобного рода, и ты не покинешь стены этого вонючего клуба!

- Господин, - опустил голову, на бесконечные мгновения не поднимая взгляда, а потом сделал резкий вдох и заговорил, - мы слишком сильно переживали за вас. Ваша жена…

- Стой! Моя жена? Она, - указал пальцем через плечо назад и, дождавшись, когда Серафим судорожно кивнул, продолжил, - действительно моя жена? Как долго? Я живу с ней в одном доме?

- Уже пятнадцать лет…Вы ничего не помните, так, господин? Что произошло с вами?

- Некогда рассказывать. Скоро рассвет. Приедешь вечером к ней…ко мне домой и расскажешь всё, абсолютно всё, что я, мать вашу, не могу вспомнить. У меня появился шанс получить перстень, и я его не должен упустить. Ты понимаешь, что это означает?

Его зрачки на миг расширились, мне казалось, я слышал, как крутятся шестеренки в его голову, а потом он вдруг расслабился и согласно кивнул головой.

- Как скажете, господин.

После разговора с Зоричем вопросов не стало меньше, их стало больше в несколько раз, и каждый теперь предполагал далеко не один вариант ответа. Но ублюдку я доверял. В той мере, в какой вообще мог доверять кому бы то ни было.. А по большому счёту, серб имел весомые для ищейки аргументы быть верным мне, а не Воронову.

Когда сел в роскошный черный Мерс, бросил взгляд на свою попутчицу, на то, как стиснула тонкие пальцы от волнения, на то, как задралось ее платье, оголяя резинку чулок. Чёрт, надеюсь, нам не долго ехать ДОМОЙ, бл***дь. Иначе придется разложить ее прямо здесь, при водителе.

- Расскажи мне, Марианна Мокану, - охренеть это как надо было свихнуться, чтобы дать свою фамилию какой-то пусть и безумно красивой девке?! Или я все же заключил выгодную сделку? - что еще ты знаешь обо мне, помимо того, что я люблю именно черные кружевные чулки на женских ножках?

***

Он даже не представлял, что со мной происходит. Он и понятия не имел, как меня до сих пор трясет, что мне хочется бить его, кричать, рыдать в истерике, и я не могу...Потому что этот Ник ...потому что ему наплевать.

- Что ты хочешь, чтоб я рассказала? О том, что пятнадцать лет назад ты сделал меня своей женой? О том, что ты ревнив, как дьявол? Или о шрамах на твоем теле? Или о шрамах на моем сердце...?

Резко повернулась к нему.

- А может, о том, что ты не умеешь прощать, но умеешь любить так, как не умеет ни один другой мужчина? О том, что пьешь виски только одной марки? Или о том, что любишь перебирать мои волосы пальцами и говорить о том, что мой запах твой личный наркотик и антидепрессант?

Ты всего этого не помнишь, Ник.

Но я сделаю все, чтобы ты вспомнил. Дома мне будет намного легче это сделать. Ты сам все увидишь.

***

- Слишком абстрактно, моя дорогая жена! За пятнадцать лет можно было бы узнать что-то еще более личное. О виски мог сказать любой, кто знает меня даже по слухам. Насчет твоих волос...мне кажется, это снова твоя фантазия. Но она вполне могла бы мне понравиться, - да, понравиться, потому что у меня закололо пальцы от желания прикоснуться к ее волосам, вдруг показалось таким естественным перебирать их, пока лежит у меня на груди после бурного секса. Встряхнул головой, сбрасывая абсурдные мысли. Нежность, казавшаяся абсолютно несвойственной для такого, как я.

- Наркотики...До сих пор меня вполне устраивал красный порошок, малыш. А насчёт любви... - откинул голову назад и рассмеялся так, что она вздрогнула, - всё с точностью до наоборот, жена. Я не умею любить. Я не знаю, что означает это слово. Какое - то чувство? Так вот, жена, у меня атрофированы все чувства, кроме чувства жажды, чувства лютой ненависти, и, - положил руку на ее ногу, туда, где заканчивалось платье, и сжал ладонь, - сексуального голода.

***

Я сбросила его руку так быстро, что даже не успела ощутить его прикосновение. Потому что он меня бил. Больно бил. Так больно, что я начала задыхаться. И каждый удар заставлял корчиться в невыносимой агонии. Боже! Если это только начало…то как мне выдержать дальше? Как мне смириться с равнодушием в его взгляде? Мне кажется я схожу с ума.

Обернулась к нему, глядя в глаза:

- Да, твоим наркотиком долго был красный порошок, да, ты никогда не умел любить и да, ты всегда любил секс. А еще ты предпочитал, чтоб никто и никогда не узнал, почему ты в восемнадцать спалил бордель, а перед этим зарубил там всех топором. Чтоб никто не знал, как ты искал своего отца, чтобы наказать его за смерть твоей матери и носил с собой ее письмо, а еще ты очень не хотел, чтобы кто-то узнал, когда ты разучился любить и верить в Бога. Когда ты его проклял, закапывая мертвую Анну и своего нерожденного ребенка. Но если я знаю...значит, ты мне это рассказал.

По мере того, как я говорила, он бледнел, а я почувствовала, как моя боль становится сильнее, даже несмотря на то, что только что заставила и его ее почувствовать.

- Прости…я бы никогда намеренно не ударила. Ты не оставил мне выбора.

***

Маленькая дрянь с особой кровожадностью безжалостно вонзала в меня слова, будто лезвия ножей, вскрывая воспоминания, похороненные слишком глубоко, чтобы хотя бы изредка их доставать из своей памяти. Я не откапывал их никогда. Наоборот, водрузил на каждое по мраморной плите без надписи и опознавательных знаков, чтобы они, проклятые, не воскрешали призраками даже изредка. И то, что она говорила, означало только одно: это рассказал ей я. Но почему? Настолько сильно доверял или это была вынужденная мера? Одно я понимал с абсолютной ясностью: никакие демоны Ада не могли бы заставить меня поведать кому бы то ни было и половину того, что она произнесла.