Охота на выбивание - [5]

— Ну! — уже уверенно заявил Максимов. — Это нужно в упор стрелять, не иначе.

Астафьев почувствовал, что его тезку вертолетчика сейчас прорвет, поэтому ему пришлось взять инициативу в свои руки.

— Да нет, вовсе не надо было к нему подходить вплотную, — со вздохом признался Юрий. — Выстрел, которым был убит Сомов, похоже, был пулевым.

После его слов наступила тишина.

— Что, Палыча убили пулей? — удивился Зотов.

— Да, входное отверстие вполне определенное, — признался Юрий. — Дробью там и не пахнет.

— А где он лежал? Там же, где охотился? — спросил Максимов.

— Да лицом к озеру.

— В таком случае, его мог убить любой из нас, — признался Максимов. — Кто у нас по уткам стрелял пулями, сознавайтесь?

— Смотря, какая пуля, — подал голос, молчавший до этого Демченко. — Турбинка, или круглая, жакан. Все равно с такого расстояния убить человека трудно. Да еще в сумерках.

— Откуда ты знаешь, что в сумерках? Может, его еще по светлу убили, а Николай просто поздно нашел, — возразил Прокопьев.

— Э-э, вы что?! Вы про что толкуете? Кто целился то? Наоборот, все случайно же произошло, — возразил Васин.

Странно, но Зотов при этом выглядел как-то подавленно. Наконец и он подал свой голос.

— Значит, это не случайно, и Палыча убили специально? — спросил он.

Все замолкли, и посмотрели на Астафьева.

— Может быть, — согласился он, — но это решит уже следствие.

Тут заверещал его мобильник. Юрий начал разговор, и, по его вытянувшемуся лицу, все присутствующие поняли, что случилось что-то не очень приятное.

— И что же мне теперь делать? — спросил Астафьев, потом долго еще слушал голос в трубке. — Хорошо, — согласился капитан, и отложил мобильник в сторону.

— Не очень приятные вести, — сообщил он всем собравшимся. — Звонил сейчас наш прокурор, машина с опергруппой не может проехать к нам. Где-то выше, у Окуневки, прорвало плотину, и вал снес наш мостик. Машина постояла, и снова уехала в город. Глубина там сейчас больше полутора метров, течение дикое, так что на Уазике они переправиться пока не могут. Велят ждать утра, потом придет лодка со спасалки, привезет всех их на эту сторону.

— Нихрена себе, их перевезет! А что же делать нам? — Возмутился Демченко. — У нас тут и машины, и барахла сколько. Одни ружья, сколько стоят, амуниция всякая. Что это все бросить? Мне машина нужна. Я не Зотов, у него их там штук десять, а мне каждый день на работу ездить надо.

— Да, в самом деле? — вразнобой поддержали его все остальные охотники. — Нам то, что делать? Как все это вывозить?

— Будем тут куковать до зимы, пока не встанет лед, — заржал быстро окосевший Вадик. — Поздравляю вас, господа Робинзоны! Кого назначим Пятницей?

— Кстати, хорошо, что напомнили, насчет оружия. Попрошу всех принести свои ружья сюда, — предложил Астафьев.

Все восприняли это его предложение на удивление спокойно.

— Надо, так надо, — за всех сказал Максимов. Они разошлись по своим коттеджам. Между тем к Астафьеву подошел Юра-Штурман, наклонился к самому уху следователя.

— Слушай, тезка, я все о том же. Много я в жизни повидал смертей и ранений, и готов поспорить на что угодно, что это была пуля из нарезного ствола.

— Ты так и думаешь, что там был выстрел из нарезного оружия?

— Да я уверен! — Штурман начал горячиться. — Охотничья пуля там бы разворотила дыру с кулак, а тут аккуратная такая дырка, явно после винтаря. Ты, видно, не охотник?

— Нет, — сознался Астафьев. — Второй раз всего на охоте.

— Вот! А я на этом деле зубы съел. Охотничье оружие тем и отличается от нарезного, что оно останавливает зверя, наносит ему как можно большие раны. Оно для этого предназначено. А для нарезного главное дальность и точность.

— Хорошо, ты меня, тезка, убедил, — согласился Астафьев, — но ты пока про это сильно не распространяйся. Вдруг убийца как раз в теории не силен. Принесут все ружья, там все и решиться.

— Ладно, — пообещал вертолетчик.

За их разговором пристально наблюдала жена Зотова. Когда Ветров ушел, она зевнула, и спросила: — Так нас, выходит, надолго здесь заперли?

— Что, скучно? — вопросом на вопрос ответил Юрий.

— Да, еще как. Главное, я сама в этом и виновата. Сколько я своего муженька упрашивала, чтобы взял меня на охоту свою хваленую, и вот, нарвалась. Удовольствия никакого, погода отвратительная, внимания со стороны мужчин — ноль. Теперь все только и будут гадать, кто завалил Палыча, при этом, стараясь всячески отвести подозрение от себя.

— А вы вроде, не сильно печалитесь о смерти Сомова? — высказал свое наблюдение Астафьев.

— Не тот он человек, чтобы долго по нему страдать. Противный старикашка с всегда холодными пальцами.

Юрий хотел спросить, откуда она знает, что у того холодные пальцы, но тут открылась дверь, и зашел муж Веры. Астафьев снова отметил короткий, озабоченный взгляд в их сторону, Зотов словно оценивал взаимное расположение обоих собеседников.

— Вот, моя горизонталка. «Зауэр», ручная сборка, между прочем.

Юрий переломил ружье, глянул на свет в стволы.

— У вас один ствол нарезной? — спросил он Зотова, хотя и сам прекрасно видел спиральные следы проточки.

— Да, малокалиберный патрон, пять сорок пять.

Тут начали подходить со своими ружьями и остальные охотники. Это было самое разнообразное оружие, и горизонталки, и вертикалки, но с нарезкой оказалось только у Зотова.