Охота на удачу - [113]

В знак того, что не лжет, Халя отрицательно замотала всклокоченной головой, отчего приколотый к рыжим волосам чепчик сбился и криво повис над ухом. Впрочем, Герка и сам чувствовал, что мороженщица говорит правду. Нет, он вряд ли стал знатоком человеческих душ за время своего приключения, но некий внутренний детектор искренности приобрел, это точно. Для острастки погрозив тетке пальцем, Герка круто развернулся и, ни капли не переживая за свою спину, не торопясь, но и особо не задерживаясь, пошел к указанному Халей месту. Время для «подумать» оставалось еще предостаточно: похожее на саркофаг, вытянутое серое здание костела находилось в паре кварталов от парка, на южной окраине Сумеречей. Прежде чем свернуть с аллеи, Воронцов на секунду оглянулся и не смог сдержать ухмылки: жирные ноги мороженщицы как раз исчезали в недрах холодильника. Герка даже не удивился тому, что никто из прохожих не обратил на эту странность ни малейшего внимания. Хмыкнув, юноша направился к выходу из парка. Глупо было бы ожидать, что его визит к Остену станет внезапным. Да он и не ожидал.

Герка прекрасно понимал, что в костеле стал бы искать Остена в самую последнюю очередь. В его сознании сборщическая нечисть никак не увязывалась со строгим храмом, пусть и пустующим с самого момента возведения. Еще года три назад, когда городские власти только выделили землю для застройки, а журналисты местных телекомпаний сняли первые «стендапы» на фоне грязного котлована, уже тогда у подавляющей части населения Сумеречей возник закономерный вопрос — зачем? Зачем строить целый католический храм в городе, где и католической общины-то нет?!

Теперь Герка знал ответ. Жаль только, не мог поведать о своем открытии остальным горожанам. Достроенный в рекордно короткие сроки костел так и не открыл огромные створки белых дверей прихожанам. Он вообще не проработал ни дня с того самого момента, когда с прилегающей к храму площадки исчезли все признаки стройки, кроме глухого двухметрового забора из досок и листов жести. Единственной причиной, почему его до сих пор не разобрали по кирпичикам ушлые дачники и не разнесли на куски малолетние вандалы, было наличие здоровенной псины неизвестной породы и пары пожилых сторожей, сменяющих друг друга через день. Да, лучшего места для тайного логова сборщиков вряд ли можно было сыскать.

Все эти мысли копошились в голове, напоминая огромный муравейник, где каждый муравей-нейрон тащил свою палочку-мысль, постепенно выстраивая общую картину: огромную, прошитую норами и запутанными ходами пирамиду. Все это происходило словно бы без участия Герки. Отстраненный и задумчивый, он пустил происходящие в голове процессы на самотек, предпочитая просто наслаждаться приятной прогулкой по ночному городу. Мысль о том, что все это может быть в последний раз, благополучно затерялась среди других рядовых «муравьев».

Хотя с начала этой невероятной истории не минуло и месяца, Воронцову казалось, что он отсутствовал несколько лет. Город изменился. Все казалось уютнее, роднее, чем раньше. И при этом — меньше. Точно за эти сумасшедшие недели Герка вымахал в настоящего гиганта и теперь с умилением разглядывал Сумеречи с высоты своего нового роста. Он даже на минутку остановился перед витриной закрывшегося на ночь мебельного магазина. Нет, с виду все те же метр восемьдесят. Разве что отросшие волосы, беспорядочно торчащие в разные стороны, добавляли полсантиметра. А вот лицо… в мутном отражении витринного стекла судить было сложно, однако Герке показалось, что его лицо принадлежит человеку гораздо старше семнадцати лет. Выпускнику института, быть может.

Мысленно сравнивая себя нынешнего с тем Геркой, который однажды, на свою беду, вышел в парк за мороженым, юноша продолжил путь к костелу. Возле очередного фонаря кое-что привлекло его внимание. Он внимательно вгляделся в отбеленные солнцем, ветром и дождем объявления, рваной юбкой опоясавшие талию столба. Как раз в этот момент сработала автоматика, включившая фонарь, который залил пятачок под ним мягким желтым светом. Герка проморгался, еще раз осмотрел объявления и наконец увидел. С отпечатанного на черно-белом принтере листа в половину альбомного — на него смотрел он сам, только действительно какой-то юный, неискушенный. Легкая добыча. Над фотографией шли крупные черные буквы: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ».

«Живым или мертвым», — подумал Герка, разглядывая приписанный красным маркером телефон в контактах внизу. Незнакомый номер. Можно было предположить, что это телефон сумереченского УВД, но Воронцов знал, чувствовал тем самым внутренним детектором, что приписка сделана рукой кого-то, кто желал ему зла. И при этом страстно хотел узнать хоть что-то о его нынешнем местоположении.

«Ничего, скоро увидимся», — мстительно подумал Герка.

До Пушкинского переулка, где располагался костел, оставалось сотни полторы шагов, когда его слух уловил музыку. Совсем рядом кто-то играл на гитаре, чередуя хлесткий бой со сложными переборами. Дворовая шпана так не умеет, да и не считает нужным учиться. Исполняемые ею песни, простые и незамысловатые, легко укладываются в пресловутые три аккорда. И голос… таким не принято петь о суровой воровской романтике или тяготах армейской службы. Гера узнал его сразу, как только услышал.