Охота на слово - [14]

Мякишев стоял рядом и осматривал тяжёлую рукоять сабли.

— Он… мёртв? — с волнением спросила Наталья.

— Нет. Просто оглушён. Минут пятнадцать пролежит, я думаю.

— Хорошо. Там дальше коридор в форме буквы «Г»… Вы помните мою просьбу? — Наталья подняла глаза.

Поручик молча кивнул. Они втроём, стараясь неслышно ступать по половицам, осторожно вошли в дом, и Мякишев в одиночку двинулся вперёд. Савелий Игнатьевич напряжённо следил за ним из-за угла. Выставив перед собой шашку, поручик легонько толкнул ею дверь перед собой.

Дверь тихо скрипнула. Поручик замер. Вдруг над головой оглушительно свистнуло. Стена напротив двери просто исчезла. На её месте зиял огромный проём.

В проёме, оглядываясь, появился Вадик. В руке у него был странный пистолет с раздутым ребристым стволом. Вадик поводил им из стороны в сторону, а потом сделал шаг.

И тут к его горлу прижалась блестящая сталь.

Мякишев медленно поднялся.

— Спокойно, спокойно… — Он протянул руку. — Пистолет сам отдашь?

Вадик растерялся. Его пальцы на рукояти побелели от напряжения. Поручик сделал движение шашкой, и на горле у Вадика отпечаталась красная линия.

— Отдам, — прохрипел он.

Мякишев забрал у него оружие и, подталкивая вперёд, исчез в комнате. Вслед за ним вошли Савелий Игнатьевич и Наталья.

Вадик сидел на деревянной кровати посредине, заложив стянутые тонким шнуром руки за бритую голову. Рядом стоял Мякишев.

Заметив Наталью, Вадик вздрогнул.

— Ты?..

— Я, — кивнула женщина, пристально глядя на него.

— Слушай, я не думал… — начал Вадик, но Наталья его перебила.

— Заткнись. Предатель.

— Ну и что с ними обоими теперь делать? — спросил Мякишев.

Наталья подняла с пола небольшой рюкзак, положила туда оба пистолета и остановилась рядом, сверля Вадика взглядом.

— Вот так, значит… Надоела и стала не нужна. Ты ведь хотел меня попросту слить? Да? Списать на допустимые потери? Ну вот и оставайся теперь здесь сам. — Наталья выставила перед его носом палец. — Только я, дорогой мой, поступлю лучше, чем ты думал обойтись со мной. Я, когда вернусь, просто честно всё расскажу нашим. А уж они решат, что с вами делать дальше. Может быть, вытащат. Но это буду решать не я и не мы здесь, а все работники «Колодезя».

Вадик обречённо кивнул. Наталья, наклонившись, что-то быстро сделала с Вадиковым рюкзаком.

— Да, и вот ещё что, — сказала Наталья, обернувшись с порога. — Решишь прогрессорствовать тут — не думай, что это сойдёт тебе с рук.

Они вышли из дома. Мякишев передвинул паренька подальше от ступеней и убрал шашку в ножны. Потом повесил на плечо кожаную сумку и взял в руку трофейный французский мундир.

— Ну, что теперь? — спросил он.

— Мы должны попасть в зону извлечения, — сказала Наталья.

— А это разве не здесь? — удивился рабочий.

— Нет. Это к северу от города, на Волоколамке. По-местному… район сельца Строково. Примерно восемьдесят вёрст.

— Ничего себе! — Савелий Игнатьевич присвистнул. — Это мы и за неделю не доберёмся.

— В городе французы, — напомнил Мякишев. — Скажите, а мы не можем использовать этот ваш… генератор?

— Там сложное управление, Вадик специально для этого обучался, — отозвалась Наталья и смущённо добавила: — К тому же я его… отключила.

— Итак, что мы имеем? — подытожил поручик. — У нас есть оружие, но воевать со всей французской армией мы не можем. Да и не должны. Верно?

Он посмотрел на Наталью, она кивнула.

— Далее, — продолжил Мякишев, — нам надо преодолеть расстояние примерно в…

— В сто тридцать километров, — быстро ответила Наталья, взглянув на небольшой прибор.

— Таким образом, нам нужны… лошади, — закончил Мякишев.

— Лошади? — Савелий Игнатьевич вскинулся. — Неплохо придумано. Да вот только где же мы их возьмём? Французы, небось, всех прибрали к рукам. Или вовсе поели…

— Кажется, я знаю, где, — ответил Мякишев и посмотрел на Наталью. — Каретный двор, я правильно понимаю?

Женщина кивнула и ответила:

— Это может прокатить. Но нам надо как-то обойти наполеоновскую армию. Не заходя при этом в сектор пожаров.

— А мы не будем её обходить, — улыбнувшись, ответил поручик. — Мы пройдём сквозь неё.

И он поднял синий мундир с эполетами.

— Предлагаете опять изображать пленников? — Савелий Игнатьевич вздохнул. — Ну, что же. Если надо… У нас есть деревенская одежда?

Он посмотрел на Наталью, и она кивнула.

Через несколько часов у заставы французских гренадеров появилась странная процессия. Впереди, насвистывая и размахивая шашкой, шёл сержант в форме жандармской части — штаны на нём были непривычно светлого оттенка, но издалека их можно было принять за жёлтые.

Позади, опустив лица, следовали молодая женщина со сплетёнными в косу волосами и немолодой ремесленник в добротной епанче.

Заметив их, высокий солдат в синей форме выпрямился и задорно крикнул:

— О, анкоркелкё мерлерюс?[26]

— Мэуи, монкамарад. — Мякишев, засмеявшись, небрежно отсалютовал рукой. — Жанпорт окомт дедюронель![27]

Савелий Игнатьевич сильнее вжал голову в плечи и метнул быстрый взгляд на Наталью, она в ответ крепче сжала его руку.

Мимо, подпрыгивая на ухабах, пронеслась карета, в которой горланили песни доблестные гвардейцы, за неполную неделю освоившие ремесло маркитантов.