Охота на привидений - [2]

— А дядя твой или отец могут с нами еще в эту деревню поехать? Через три дня каникулы начинаются. Ничего с твоим египтенком за три дня не случится, а мы его за каникулы-то найдем обязательно.

У Светки слезы сразу высохли, только глаза блестят. Смешные глазки, серо-зеле­ные. Оказывается, она меня сама об этом просить хотела, и даже мама ей советовала. Я у них дома после этого лета автори­тетом стал по расследованию преступле­ний, так уж вышло. Ну да это дело про­шлое, и там действительно было преступ­ление, да не одно, а тут котенок пропал. Впрочем, я уверен был, что он и сам оты­щется. Но поехать вместе со Светкой в де­ревню на каникулы — это ж здорово! Ока­залось, что и дядя ее ехать согласен, хочет заодно поохотиться в окрестных лесах, все складывалось просто прекрасно. Но с это­го-то все только и началось.

Три дня пролетели незаметно, а на чет­вертый, вечером, мы уже встретились на Ленинградском вокзале: я, Светка и ее дя­дя — Пал Палыч. Конечно, его звали Пав­лом Павловичем, но так у нас не говорят просто. Пал Палыч и все, как Знамен­ский. Дядя не возражал, что я его так на­зываю, и Светка к нему «дядя Паша» об­ращалась, а за глаза все больше Пал Палычем звала. Я его раньше никогда не видел, но он мне сразу понравился. Даром что в отставке, а одет был по-военному и в папахе. На плече у него висел солидный очень пухлый рюкзак цвета хаки и аж два ружья, убранные в чехлы. Был он подтя­нут, худ, сед, а его полковничий нос укра­шали очки в металлической оправе. В рюк­заке у Пал Палыча, как выяснилось впоследствии, кроме недельного запаса провианта, лежала еще теплая ватная телогрейка военного пошива, такие же ват­ные штаны и валенки. Действительно за эти три дня так похолодало и выпал снег, что на охоте теплая одежда была явно не лишней. Меня мама тоже заставила одеть­ся соответствующе.

Поезд на Тверь отправлялся поздно, в одиннадцать, у нас было в запасе еще пол­часа, и мы познакомились. По фразе: «Так это и есть твой Шерлок Холмс?», прозву­чавшей вместо приветствия, я понял, что Светкин дядя уже наслышан о моих лет­них подвигах в Узорово.

Собак мы со Светкой решили не брать — хлопот поменьше, пусть отдохнут от нас, а мы от них. Дядя же был этим не очень до­волен.

— Ксюшу-то можно было взять, — сухо заметил он, — мы бы с ней на енота сходили.

Ехали мы в обычном общем вагоне, дей­ствительно, чего там, всего-то четыре часа дороги, большую часть которой я проспал привалившись к окну, а Светка — к моему плечу. Дядя, видимо, бодрствовал, он и растолкал нас на подъезде к Твери.

Мы вышли на перрон, а потом на пус­тую привокзальную площадь, и я, честно говоря, недоумевал, что ж мы теперь бу­дем делать, ведь стояла уже глубокая ночь. Но Пал Палыч не унывал, а был на­против чрезвычайно деятелен.

— Так, вы тут постойте, — обратился он к нам, — а я пока кому надо позвоню, они нас отвезут, — и Светкин дядя раста­ял во мраке.

Ночь была холодная. Мы были одни, и стало как-то не по себе, зябко и страшно­вато. Я чувствовал, что Светка просто уже боится. Дядя все не возвращался. Тут я подумал, что если к нам сейчас подойдет милиция и решит проверить документы, то документов-то у нас и нет. Паспортов нам пока не полагается по возрасту. Я счи­таю, что это несправедливо. Должно же и у ребенка быть хоть какое-то удостовере­ние личности, хотя бы с двенадцати лет, а то мы вроде бы и не люди, а так — прида­ток к родителям. Ведь есть среди нас и такие, у которых родителей нет вовсе. Что тогда?

Однако милиция не появилась, зато от­куда-то из темноты вырулило такси и ос­тановилось прямо возле нас. Передняя дверь распахнулась, и оттуда выглянул Пал Палыч.

— Никому не дозвонился, — доложил он обстановку, — придется добираться сво­им ходом.

«Ничего себе, — подумал я, — моло­дец. Достать в наше время ночью такси, да еще за город, — это надо суметь». Мы со Светкой молча уселись в машину.

— Далеко это? — спросил шофер, молодой парень, выруливая с площади.

— Не-е-т, — бодро успокоительно протянул дядя, — километров двадцать по шоссе. Заплачу, как договорились.

В машине было тепло и гораздо удоб­нее, чем в поезде, но мы уже со Светкой не спали. Не хотелось. Меня лично вообще начинала волновать романтика ночного приключения. Ехали мы куда-то по неве­домым мне местам, и я старательно вгля­дывался в окружающую тьму, почти ни черта там не различая. Однако я заметил, когда городской пейзаж сменился лесом, сплошными черными стенами возвышав­шимся с обеих сторон дороги.

Мы ехали уже минут сорок.

— Далеко еще? — недовольно спросил шофер.

— Не-е-ет, почти приехали, тут скоро должен поворот быть, — опять успокоил его Светкин дядя.

Поворот, о котором он говорил, фары нашего такси высветили только через пол­часа. Шофер уже ничего не говорил и тер­пеливо таращился на дорогу, напряженно сгорбившись над баранкой. Неожиданно машина встала.

— Теперь куда? — Парень повернул ли­цо к своему пассажиру.

Я глянул через лобовое стекло. Асфальт кончился. Впереди стоял лес, и в свете фар разбегались две проселочные доро­ги — одна направо вдоль леса, а другая не­много налево и прямо через лес.