Охота на президента - [66]

Чуков сел, ища одобрения в глазах своих коллег. Но все были заняты своими тарелками, и он ещё раз убедился, что на голову выше других. Он был вполне удовлетворен и даже горд своим выступлением, которое, как он считал, отвечало моменту и, казалось, должно было порадовать многих из здесь присутствующих. Олигархи, не глядя друг на друга, молча покивали головами. У Ульянина, обычно воинственного и активного, взгляд был потерянный. Казалось, он о чем-то глубоко задумался. По лицу Президента нельзя было догадаться, о чем он думает. Вслух он произнес следующее:

— Прошлое есть прошлое. Вы теперь богаты и можете владеть всем, что накопили, но я не хочу и не потерплю, чтобы вы вмешивались в политику. Я не хочу также, чтобы вы выискивали для себя какие-то послабления. Продолжайте заниматься своими делами. Давайте жить так.

— Однако, — осмелился вновь заговорить Бондарчук, теперь его голос звучал как-то неуверенно, — некоторые из нас вам ближе, другие дальше.

— Это кто же мне ближе? — холодно спросил Президент. — Объясните всем нам.

Обычно самонадеянный Бондарчук испуганно обвел взглядом коллег. Однако они на него не смотрели, а это значит, никто не придет ему на помощь, если он заговорит. Президент, наоборот, изучал его очень внимательно.

— Мы все здесь, — сказал Бондарчук, — сидящие за этим столом, представляем собой тех, кого называют в прессе олигархами. Можно было бы также припомнить и некоторых отсутствующих сегодня…

Бондарчук пожевал верхнюю губу. Слова он еле вымучивал и был похож на провинившегося школьника.

— Многие из предприятий моей отрасли оказались на грани краха, и в это время их начали покупать какие-то другие люди, — говорят, близкие Кремлю… Так пишет пресса…

Президент едва заметно улыбнулся. Все помолчали. В это время заиграла балалайка. В глазах Президента мелькнула ирония.

— Я понимаю, о ком вы говорите, — сказал он. — Но Аркаска не имеет никаких специальных привилегий… Он не друг Президента. Он просто больше других инвестирует в свою страну, а не тратит деньги на Лазурном Берегу и не катается на лыжах в Альпах.

— Это неправда, — воскликнул Леонид Ардышев. — Аркаска не вкладывает в Россию больше, чем мы. И бизнесмены вовсе не проводят время на курортах.

— Ой ли! У меня несколько другая информация, наверное. Я знаю о вас все. Даже то, что некоторые из вас на собственных самолетах переправляют за границу беспаспортных проституток со всех городов и весей России.

Все устремили взгляд на Базаровского.

— Игры кончились, — сказал Президент, слегка ударив кулаком по столу. — Передышка тоже уходит в прошлое. Платите налоги, инвестируйте в Россию — и вот вам мое слово: никто вас не тронет.

— Но какие гарантии?

— У вас есть мое слово, — ответил Президент, кладя себе на тарелку соленый корнишон.

Круглое лицо Базаровского горело нетерпением, хотя глаза смотрели устало. Он будто их прятал.

— Никто из нас не проявляет недоверия к вашему слову, — начал он осторожно, — мы все вместе, а некоторые в особенности очень много сделали, для того чтобы вы пришли к власти. Вы знаете также поговорку: долг платежом красен.

Президент, по-прежнему внешне спокойный, слегка раздраженно отозвался:

— Вы меня пригласили с какой целью? Хотите потребовать то, «что вам причитается»? Или хотите сказать, что не сделаете вкладов в следующую предвыборную кампанию? Придется обойтись без вас… Вы это хотите сказать?

Толстые пальцы жестикулирующего Базаровского, казалось, застыли в воздухе:

— Да нет же. Речь не об этом…

В дверь постучали. Охранник тут же открыл. Вошли Новиков и две официантки, несущие на блюде двух молочных поросят.

В зале воцарилось гробовое молчание.

47

— Микола… езжай спокойней, это здесь, их надо предупредить, — раздался важный голос с заднего сиденья «роллс-ройса».

Шофер замедлил скорость и объявил по рации:

— Мы у цели, объявляю боевую готовность.

«Роллс-ройс» замедлил скорость и замигал задними огнями, сообщая о повороте на стоянку ресторана «Царская охота». Группа из четырех милиционеров с «калашниковыми» наперевес, заставила кортеж остановиться. Две милицейские автомашины загородили въезд на стоянку. Поодаль толпились другие милиционеры, охранники, какие-то люди в штатском. На площадке перед рестораном был и пункт обмена валюты, и магазин дачной утвари, и ещё какие-то торговые точки, возле которых, однако, было пустынно. Милиционер, лет тридцати, не более, подошел к «роллс-ройсу» и, не обращая никакого внимания на флажок, развевавшийся перед ветровым стеклом, жестом показал опустить стекло. Он спокойно сказал:

— Ресторан сегодня закрыт. Следуйте дальше, — и указал на дорогу.

— Я не понимаю, — сказал шофер по-русски с английским акцентом, — господин посол заказал на сегодня обед. Он обедает здесь с английскими бизнесменами. Стол был заказан ещё на двенадцать тридцать.

Он посмотрел на свои часы «Полет».

— Я же вам говорю, что ресторан «Царская охота» закрыт. Поезжайте чуть-чуть дальше, там есть ресторан «Дача», ничуть не хуже. Освободите дорогу.

— Но, — сказал шофер, указывая на машины кортежа Президента и машины финансистов, — в ресторане много посетителей. Для них не закрыто?