Охота на орлов - [33]

– Фенестела! За мной!

Несколько шагов – и они уже за спинами солдат, удерживающих Германика. Несмотря на давку, Тулл сумел вытащить меч. Уткнувшись его острием в спину ближнего легионера, он прошипел:

– Отпусти наместника. Выполняй, или я разрежу твою правую почку надвое.

– Ты слышал? – спросил Фенестела у второго солдата, проделав то же, что и Тулл.

Растерявшиеся легионеры подчинились. Пока стоявшие поблизости старались понять, что происходит, Тулл прошептал что-то на ухо Германику, оттесняя его подальше от Костистого, Толстоносого и близнецов. Предупрежденные Фенестелой двадцать солдат Тулла выстроились узким клином перед своим командиром и его спутником. Три охранника Германика заняли место в заградительном построении. Они успели отойти на двадцать шагов, когда Костистый с товарищами спохватились и принялись выкрикивать угрозы и оскорбления. Через пятьдесят шагов они услышали, как кто-то требует схватить и задержать Германика.

Тулл набросил свой плащ на плечи протестующего Германика и спрятал его лицо под капюшоном.

– Прости, господин, но тебе придется пойти со мной, – пробормотал он и тут же гаркнул солдатам: – Вперед!

Они были в сотне шагов от помоста, и людей вокруг стало заметно меньше, когда Костистый наконец сумел собрать отряд для погони за Германиком. Над толпой зазвучали громкие крики:

– Держи его! Если захватим Германика, наши требования выполнят!

Но легионеры, на тот момент окружавшие отряд Тулла, либо не слышали, либо были пьяны – и не проявили интереса к преследованию быстро продвигавшегося клина. Любопытных взглядов хватало, но не более того. Тем не менее, откинуть капюшон Тулл не позволял Германику до самой принципии.

– Клянусь всеми богами, – воскликнул наместник, узнав Тулла. – Это ты!

– Я, господин, – сказал центурион, сразу обеспокоившись, не станет ли Германик упоминать о встрече в Риме. Наместник простил его, но чем меньше людей будет знать об этой истории, тем лучше. – Извини, что вынужден был вот таким образом доставить тебя сюда.

– Не надо извиняться, центурион. – Германик подался к нему. – Какая удача, что во время нашей последней встречи я сделал именно то, что сделал. – Тулл с облегчением вздохнул, услышав столь деликатное описание той памятной встречи. Германик продолжил: – Похоже, я обязан жизнью тебе и твоим людям. И уж наверняка – свободой.

– Я просто исполнил свой долг, господин.

– Ты сильно рисковал, но, когда дела грозили пойти из рук вон плохо, проявил решительность и инициативу. Прими мою благодарность, центурион.

– Спасибо, господин.

– Как приятно сознавать, что рядом со мной находятся такие люди… Похоже, обстановка здесь должна значительно ухудшиться, прежде чем начнет улучшаться.

– Опять прольется кровь, господин? – Тулл нахмурился, услышав подтверждение своих худших опасений.

– Наверняка, центурион. Даже если мятежники сдадутся, их главарей придется лишить жизни. Как говорил мой отец, лучший способ борьбы с гангреной – решительный удар ножа. – Глаза Германика походили на две застывшие льдинки. – Если этого не сделать, гниение быстро охватит весь организм.

– Как скажешь, господин, – согласился Тулл.

Мысль о том, что придется убивать своих товарищей-солдат, привела его в ужас. Но что ему оставалось, кроме как повиноваться?

Глава 9

Германик в сопровождении старших центурионов удалился в самую большую палатку, и следующей новостью, которую узнал Тулл, было известие о появлении Туберона, скрывавшегося все это время за пределами лагеря. Новость повергла центуриона в уныние. Туберон спасся, распоров заднюю стенку своей палатки и переодевшись простым легионером. Теперь он объявился в принципии.

– Не знаю, как так получается, но этот червяк всегда вылезает из дерьма героем, – проворчал Тулл Фенестеле.

– Вернее не скажешь, – согласился опцион и сплюнул.

– Для них один закон, для нас другой, так?

Фенестела невесело усмехнулся. Мысли у них, как всегда, шли в одном направлении.

– Так всегда было, и так всегда будет.

– Слышал, там было жарко, – донесся до них голос.

Тулл обернулся и увидел в десяти шагах у них за спиной старшего центуриона Корда, на полном, бледном лице которого отпечаталась озабоченность. «Вот только этого мне сейчас не хватало», – подумал Тулл, вспоминая их недавнюю стычку в «Сети и трезубце».

– Вполне себе.

– Говорят, ты спас наместника.

– Говорят. – Тулл перевел взгляд на Фенестелу, ожидая какого-нибудь едкого замечания.

– Ты затесался в толпу из тысяч разъяренных легионеров, убивших своих центурионов, и ухитрился вывести оттуда Германика, – продолжал Корд. – Отличная работа.

Тулл озабоченно посмотрел на Корда. Что за игру он затеял?

– Не хочется и думать, что было бы, если б наместник погиб. Мы все в долгу перед тобой.

– Любой другой сделал бы то же самое, – буркнул Тулл.

– Однако не сумел, – заключил Корд и, дружески кивнув Туллу, зашагал прочь.

– Негодяй, – пробормотал Фенестела. – Я верю ему не больше, чем помойной крысе. Что это он задумал?

– Понятия не имею, – ответил Тулл. – Может, изменил свое мнение обо мне?

Опцион недоверчиво хмыкнул.

– Хочу вина. – Лишь теперь, после разговора с Кордом, Тулл в полной мере осознал, какой опасности подвергался. – Попробуй добыть у квартирмейстера. И чтобы хватило всем солдатам, которые были с нами.