Охота на орлов - [31]

Все ждали появления Германика. Казалось, время остановилось. Тулл старался не поднимать головы, говорил мало, но чутко ловил каждый звук. Его приятно удивило, что вера в справедливость своих требований сочеталась у восставших с искренней преданностью Германику. Еще он отметил для себя, что вожди мятежников не стали подниматься на помост, оставив его свободным для наместника.

– Он даст нам то, чего мы хотим, – высказал свое мнение легионер с тяжелой челюстью, стоявший справа от Тулла.

– Точно, – согласился его товарищ с лицом, которое казалось вдвое уже, чем физиономия первого. – Германик – честный человек и прекрасный военачальник, это каждый знает.

– Он даст то, что принадлежит нам по праву, – громко заявил Толстоносый. – А иначе я ему не позавидую.

– В этом нет нужды, – возразил легионер с тяжелой челюстью, но бóльшая часть стоявших поблизости солдат поддержали Толстоносого.

Тулл бросил на Фенестелу, стоявшего в нескольких шагах слева, многозначительный взгляд. «Дело может плохо обернуться», – произнес он одними губами. «Я готов, – беззвучно ответил Фенестела, – люди тоже». Тулл склонил голову, потом пощупал рукоять меча под плащом, проверяя, удобно ли тот расположен на поясе. Оставалось только молиться. Тулл нечасто обращался к богам, но в трудные, как этот, моменты молитва помогала почувствовать себя уверенней. «Фортуна, великая богиня, – попросил он, – сохрани этих людей в спокойствии, а моих солдат живыми. Пусть Германик скажет, что нужно, и с миром покинет это место».

– Идет! – донеслись голоса со стороны дороги, ведущей к северным воротам. По толпе прокатилась волна возбуждения. Люди толкались и наваливались друг на друга, чтобы увидеть наместника, и Тулл вместе с ними. С приближением Германика толпа растянулась и поредела. Что характерно, мятежники и не попытались представить себя наместнику в достойном виде или организовать нечто вроде почетного караула.

Высокий и представительный, в поле зрения появился Германик. Голова его была обнажена, взгляд суров, дорогие доспехи ослепительно блистали. По толпе пронесся коллективный вздох восхищения. Наместника сопровождали три человека – два кавалериста и штабной командир. «Смелости ему не занимать – явиться в такое место с крошечным эскортом», – подумал Тулл, не в первый уже раз проникаясь восхищением к этому человеку. Другое дело, можно ли считать такое поведение благоразумным и мудрым? Воздух над плацем сочился тревогой и опасностью. Оставалось только надеяться, что прославленная отвага и ораторское искусство наместника помогут ему остаться в живых – если же дело повернется к худшему, одних людей Тулла просто не хватит.

– Где ваши штандарты, солдаты Рима? – громогласно вопросил Германик, возвышавшийся благодаря своему огромному росту над окружающими легионерами. Поднявшись на помост, он выглядел настоящим великаном. Эскорт остался внизу. – Я хочу видеть штандарты, хочу знать, с какими частями и подразделениями говорю.

– Мы достаточно хорошо слышим тебя и без штандартов, – дрожащим от злобы голосом возразил Костистый.

Германик не уступил.

– Поднимите ваши штандарты, – крикнул он. – Ведь вы гордитесь своими частями?

– Гордимся! – ответили с десяток голосов.

– Не слушайте его, – распорядился Костистый, обернувшись к толпе.

– Если гордитесь, покажите мне ваши штандарты! – настаивал Германик.

Костистый и его приспешники в бессильной ярости смотрели, как один за другим над толпой поднимаются штандарты – первый, второй, дюжина, две; вскоре они уже были повсюду, центурии и когорты обозначили себя. Германик удовлетворенно кивнул.

– Хорошо знать, с кем говоришь, – произнес он, четко выговаривая слова. – Вы меня знаете. Я – Германик, имперский наместник провинции Германия и Трех Галлий и наследник императора Тиберия, да славится его имя! Я также ваш командующий.

Ропот недовольства и колючие замечания насчет родословной Германика, раздавшиеся из толпы, почти сразу смолкли, к удивлению Тулла и к злости Костистого и его приближенных.

– Сегодня я приехал, чтобы поговорить с вами о многих вещах, – продолжал Германик. – И прежде всего – об Августе, нашем благословенном отце, которого больше нет с нами. – Он улыбнулся, услышав из толпы несколько выкриков в честь покойного императора. – Человек незнатного происхождения, он своим трудом создал империю, равной которой нет в целом мире. За последние полвека его легионы – то есть вы, отважные солдаты, – одержали неисчислимые победы и завоевали во имя его обширные земли. В последние годы вы следовали за наследником Августа, Тиберием, в славных походах в Германию и Иллирику. Ваша доблесть, ваша жертвенность, ваша кровь сделали все эти достижения возможными! И эта провинция – нет, вся империя – сегодня живет в мире благодаря вам.

Легионеры кивали, шептали «так, так», но ни один не ответил привычным приветственным криком на похвалу, слишком похожую на лесть.

– Получив известие о здешних беспорядках, я поспешил сюда, – говорил Германик, шагая по помосту. – Рим полагается на вас. Вы – та сила, которая стережет северные границы. Что с вашей дисциплиной? Где повиновение? Где ваши командиры?