Охота на олигархов - [57]

— Тебя я люблю больше, — успокоила Ляля.

Лёвка замер и уставился на неё. Она впервые сказала ему, что любит. Правда, в связи с носками, но всё–таки…

Он не знал, сколько ему придётся проторчать в изгнании — до особого распоряжения от Гоши. Лишь предполагал, что не день и даже не два. Потому–то Лёвка не решался предложить Ляле уехать вместе с ним. Боялся, что пока она не готова к таким подвигам. Слишком хорошо он помнил её телефонные отказы Герцензону, когда тот умолял жену приехать к нему то в Испанию, то на остров.

— Лёвка! Одевайся, — поторопила Ляля. — Скоро выезжать.

Она складывала его вещи в «гроб» по всем правилам — театральные гастроли научили её паковать чемоданы так, чтобы не оставалось ни миллиметра свободного пространства. Ляля старалась занять себя упаковкой, чтобы не думать о том, что, возможно, её Лёвушка уезжает навсегда…

— Ты — серьёзно? — спросил Лёвка, стоя столбом посреди огромной комнаты.

— Насчёт — одеваться? Абсолютно серьёзно. Сейчас уже ребята приедут. Ты что, так и поедешь, в трусах? Они, конечно, миленькие, но всё–таки это не комильфо.

— Нет, я насчёт того, что… — Лёвка сглотнул, — …любишь?

— А ты что, не замечал? — Ляля подошла к нему вплотную. Она была высокая, но всё же без обычных каблуков смотрела на него снизу вверх.

Лёвка обнял её, сквозь тонкую ткань лёгкой блузки чувствуя такое близкое, горячее и желанное тело. Поцелуй опасно затянулся.

— Тогда… — Лёвка с трудом оторвался от нежных Лялиных губ, — может быть, ты приедешь ко мне? Я, конечно, понимаю, тебе надо утрясти здесь дела, написать в театре заявление, — он отстранился и нервно зашагал по комнате, стараясь не смотреть на Лялю. Он не привык к отказам и потому говорил как можно небрежнее.

— Мне не надо утрясать дела, — тихо ответила Ляля. — Съёмки закончились, новый контракт с первым каналом я подписать отказалась. А в театре сейчас — каникулы, так что заявление я им могу переслать по «мылу».

Лёвка не сразу понял, что Ляля имеет в виду. А когда понял, расцвёл, как ландыш после дождя:

— Ты хочешь сказать…

— Прежде всего я хочу тебя, — откровенно призналась Ляля. — Но на это у нас просто не осталось времени. Сейчас уже Гоша приедет.

— Так ты летишь со мной? — всё ещё не верил Лёвка.

— Если для меня найдётся место в самолёте, — Ляля скромно опустила глаза. Она прекрасно знала, что на Гошином самолёте может разместиться целая эскадрилья.

— Лялька! Ты — гений! — заорал Лёвка и рванул к ней, споткнувшись о раскрытый «гроб».

— Стоп! — рассмеялась Ляля, уворачиваясь. — У меня есть полчаса на сборы?

— Пятнадцать минут, — потирая ушибленную ногу, сообщил Лёвка уже обычным своим командирским тоном.

Теперь изгнание виделось ему приятным пикничком. Главное, чтобы пикник не слишком затянулся. Ну да ничего! Они с Лялей что–нибудь киношное замутят. «НРТ-фильм» — то у него пока ещё никто не отнимал. Прихватизаторы хреновы!

К приезду провожающих, Гоши и Нура, «гроб» был готов к вылету. Да и Лёвка переоделся — теперь на нём были полосатые не трусы, а штаны и ярко–жёлтая, вырви оба глаза, футболка.

— Ты прямо из мультика «Каникулы Бонифация», — оценил его прикид Нур.

— Только больше похож на Льва, — поддержал шутку–юмор Гоша.

Лёвка был не таким скисшим, как накануне, и это Гоше понравилось. Неунывающий Лёвка — это был Лёвка настоящий, а не его жалкий клон.

Лёвка приосанился:

— Бонифаций летит не один, а с верной подругой, — гордо заявил он. — Ляля! Ты собралась? — крикнул он в сторону ванной.

— Я готова, — откликнулась Ляля и вышла из ванной с большой пляжной сумкой. — Вещички собраны, я же девушка дисциплинированная. — Привет, ребята, — она чмокнула в щёку сначала Гошу, а потом, помедлив, и Нура, которого знала меньше.

— Можно ещё раз, пока жена далеко, — любезно разрешил Нур, подставляя вторую щёку, — как учил Лев Толстой — если тебя целуют в правую щёку, немедленно подставляй левую.

— Не разгоняйся особо, — пробурчал довольный Лёвка. — Это что, кирпичи? — любезно поинтересовался он, принимая от Ляли тяжеленную сумку. — Домик построим, как у кума Тыквы?

— Это — моя косметичка, — гордо заявила Ляля. — На первое время хватит, а остальное подкупим.

— Женщины! — с наигранным возмущением вздохнул Лёвка. — Ну что, присели на дорожку?

И доктор Кобрин первым пристроился на краешке «гроба».

***

Женева

Сегодня Качалов с утра занял наблюдательную позицию в гостиной на втором этаже. Отсюда хорошо просматривались соседские ворота и часть улицы Де Мулен.

Полицейские прибыли тихо — безо всяких там мигалок и сирен. Из машины вышли трое. Двое из них были в форме, а один — в штатском. Штатский нажал кнопку домофона на воротах Инессы. Примерно с полминуты вёл какие–то переговоры с хозяйкой дома. Потом калитка автоматически открылась.

И ровно в то же мгновение запиликал домофон уже у Качалова. Прежде, чем снять трубку, он перевёл взгляд на собственные ворота. За ними остановился точно такой же полицейский автомобиль. И из него тоже вышли трое. Только на сей раз все были в форме. И у одного в руках был небольшой кейс, напоминающий чемоданчик для портативного компьютера.

Что за чёрт?! Не хватало ещё в качестве свидетеля светиться. Или, того хуже, понятого, — подумал Качалов, снимая трубку переговорного устройства.