Охота на олигархов - [49]

Выкурив сигарету, Зноев вернулся за стол и связался с замом председателя правления Газнефтепрома, начальником «Газнефтепром–медиа» господином Мининым:

— Пётр Васильевич? Зноев. Да–да. Почва для ваших переговоров с господином Кобриным готова… Да–да. И очень хорошо унавожена. Генпрокуратура подключится в любой момент. По нашей команде. Так что приступайте. У него не будет выхода. Всех благ…

***

Женева

Чёртова кукла всё возилась на кухне. Неужели, с её–то деньгами, она сама готовит? Или — Качалов даже развеселился от этой мысли — моет плиту? Отскребает жирные потёки, не жалея холёных пальчиков…

Наконец глупая утка выползла из своего домики и, виляя бёдрами, уселась в машину. Скатертью дорога, попутного ветра во все паруса, госпожа Червинская! Не опоздайте на очередной шабаш. А вам пока Санта Клаус принесёт рождественский подарок. Немного не вовремя, конечно, но лучше поздно, чем, соответственно, никогда.

Качалов выждал ещё с полчаса. Затем натянул тёмно–зелёный спортивный костюм и маску с нарисованными глазами в очках и усами, скрывающими форму верхней губы. В этой маске он был похож на гомика. Но что поделать, ради Инессы Качалов готов был пожертвовать даже репутацией. Маскировка была скорее всего лишней — систему камер слежения в Инессином особнячке Качалов знал наизусть. Ведь эта система была точной копией той, что Вячеслав Борисович устроил в собственном доме. Он так и сказал простодушному толстячку–хомячку, владельцу фирмы «Сикрет»:

— Сделайте мне точно так же, как у моей соседки, соотечественницы. Мадам Червинская мне показала, как вы ей всё сделали, мне очень понравилось.

— О, мадам Шервински! Хорошие клиенты делают нам хорошую рекламу! — хомячок уже, поди, подсчитывал, какой доход он будет иметь с русских, которых в Швейцарии становилось всё больше и больше.

И — всё тайное стало явным. Система оказалась достаточно примитивной — во всяком случае, на профессиональный взгляд Качалова.

Но всё же камуфляж был необходим. Единственным местом, где он мог «засветиться», являлся подвал. Хрен его знает, какие камеры слежения там могли установить Инессины предшественники. Во всяком случае, сама сука Червинская подвал не начиняла электроникой. Об этом также поведал толстячок из «Сикрета», тряся толстенькими румяными щёчками.

Что ж, фирма «Сикрет» умела хранить секреты. Надёжно, как и знаменитые швейцарские банки…

Зелёный человек, натянув зелёные же нитяные перчатки, прихватил с собой пакетик, перетянутый шпагатом. Такой шпагат — негнущийся и режущий пальцы — выпускали только на его родине. Ностальгический шпагат — маленькая достоверная деталь, которая делает убедительной любой замысел…

Качалов поковырялся в дверном замке простенькой отмычкой. Дверь поддалась, как хорошо подпившая шлюшка — охотно и беззвучно. В доме Инессы было тихо и пахло яблоками с корицей. Вжимаясь в стену, Качалов миновал контролируемое пространство и, пригнувшись, пересёк кухню. Открыв дверцу, которая вела в подвал, он включил фонарик.

Цепким взглядом профессионала Качалов осмотрел широкие каменные ступени и, особенно внимательно, стены на стыке с низким потолком. И — расслабился. Подвал оказался свободной, не «простреливаемой» территорией. Прикрыв дверь на кухню, Качалов включил свет.

Осмотрев полки с сырами и коробками с мюслями, Качалов усмехнулся. Инесса–то — смотрите–ка, следит за собой. Ну–ну. Далее шли полки, содержимое которых могло бы украсить любой бакалейный отдел. За ними — почти вплотную к дальней стене — стеллажи с винами. Бутылки лежали плотно, одна к одной. Не совсем правильно, но ему это только на руку. Хозяйка явно пользуется винами справа налево — бутылки слева были покрыты слоем пыли.

Аккуратно, чтобы не нарушить пылевой маскировки, Качалов вытащил с десяток бутылок и составил их на полу в том же порядке. За полками, как он и предполагал, оставалось достаточно места для подарка от мистера Санты Клауса. Пристроив пакет за стеллажами и укрепив его с помощью скотча, Качалов нагнулся за первой бутылкой и замер. Кажется, кроме него в подвале был ещё кто–то. Лёгкое шуршание выдавало присутствие чужака.

Качалов тренированной рукой выхватил из кармана штанов пистолет с глушителем и резко обернулся. Фу-у, ч-чёрт! С пола, из–под сырной полки на него смотрели крошечные чёрные глазки. Ёжик! Так и кондратий хватит, — усмехнулся Качалов, пряча пушку. Бутылки с практически не потревоженной пылью одна за другой отправились на исходную позицию, полностью скрыв место схорона пакета.

Ежей здесь было огромное количество. В домах специально для этих мирных зверьков, опасных только для мышей, имелись специальные дыры–отверстия. Чтобы ёжики могли спокойно шастать туда–сюда, как домашние животные. Если не случится, конечно, ядерная война. Так как в этом случае естественная вентиляция подвала через отверстия перекрывалась и начинала работать автономная система воздухоочистки.

По швейцарским законам каждый дом должен быть оборудован собственным бомбоубежищем. У большинства жителей бомбоубежище естественным образом использовалось в мирное время в качестве прохладной кладовки. Ёжики же прекрасно охраняли продукты от нашествия разного рода грызунов.