Охота на Нострадамуса - [12]

Не надо было прекращать их пить. Но как же ей надоела вся эта терапия, этот проклятый курс, с силой навязанный психотерапевтом, который за отдельную сумму кое-как согласился не упоминать об этом в ее личном деле. Еще не хватало. Девушка чувствовала себя как последняя наркоманка. Надо успокоиться и попробовать еще хоть чуточку поспать. Разжевав горькую клейкую массу, Кейт снова легла, свернувшись под одеялом, и не заметила, как забылась. Было еще слишком рано, а музыка за окном успокаивала и баюкала.

Сон был приятный и напомнил дом. Или это просто вновь подействовали проклятые таблетки? Ей приснилась рыбалка с отцом, на которую они смотались незадолго до перевода. И она, наконец, впервые побывала в Канаде.

«Разрешенное время осетровой рыбалки — с 15 июня до 31 октября, количество выловленной рыбы — 1 штука в день» — гласило предупреждение на широкой табличке при въезде в речной заповедник.

Залитая багрянцем река Фрейзер образовывала самый большой бассейн в канадской Британской Колумбии, площадью в двести двадцать тысяч квадратных километров. Спокойная, безмятежная тишина изредка нарушалась отдаленным всплеском рыбы да хриплым кряканьем возившихся в траве не то уток, не то гусей. Воздух звенел стрекотом просыпающихся ночных насекомых. Как же хорошо всего через полтора часа езды от Ванкувера было оказаться за пределами города, наедине с природой. Дышалось легко и непринужденно, рядом был возившийся с удочками отец, и выходные продолжались.

Она валяла дурака, много купалась и даже успела обгореть. Впрочем, так всегда бывает, когда находишься рядом с водой. Ранним утром, пока отец еще спал, Кейт выходила на каменистый берег и, скидывая безразмерную мужскую рубашку с белоснежного «speedo», некоторое время стояла по щиколотку в ледяной воде, ощущая, как от обжигающих прикосновений ледяного течения по телу бегут мурашки и упруго твердеют соски. Она пару раз даже окунулась нагишом, скинув купальник, но на второй день ее заметил патрулирующий берег лесничий, и на вопросительный оклик хулиганка с русалочьим смешком стремительно ушла под воду, прежде чем мужчина успел опомниться. Хорошо отцу не сказал. Да он и не видел-то толком ничего.

А еще тогда она поймала свою первую рыбу. Взмывающий над поверхностью воды силуэт осетра был хорошо виден — даже в самую темную ночь речная гладь остается светлее окружающей среды.

— Видела? — азартно вскрикнул отец, когда рыба, на короткий миг давая себя разглядеть, сверкнула чешуей и с глухим шлепком ушла обратно на глубину. — Здоровенный! Не меньше пяти-шести килограммов!

Она научилась правильно обращаться с удочкой и держать ее — жесткое спиннинговое удилище с катушкой и прочной леской, на конце которой крепилась донная оснастка. Аккуратно подматывая леску, Кейт осторожно добивалась ответной реакции осетра, который, очнувшись от удивления, начинал упорную борьбу за жизнь. Пока она воевала с удочкой, отец вбежал в воду и стал выталкивать пойманную рыбу на берег чем придется.

Вечером они сидели в коттедже на берегу, и отец рассказывал разные истории про осетров. Например, о том, что промышленный лов этой рыбы в Канаде запрещен, а мяса и икры в продаже не бывает.

— А еще в свое время весьма ценился воздушный пузырь осетра, как источник желатина, использовавшегося при очистке пива и вина.

— Фу-у, папа-а! И люди это пили?

— Еще бы. Это был самый лучший фильтр. А вот, кстати, ты когда-нибудь знала, что…

Забравшись с ногами в глубокое кресло и потягивая какао, Кейт с улыбкой слушала отца, прихлебывавшего бутылочный «Миллер», и в ее карих глазах отражались языки пламени, которые весело плясали в камине. Оба понимали, что это последний вечер. Их последний спокойный вечер перед ее отъездом. Отец шутил, но от волнения, как это всегда бывало, говорил только о том, что знал лучше всего после автомобильной механики, которой зарабатывал на жизнь, — о рыбалке. Она слушала и не перебивала, хотя сама хотела поговорить о другом — о детстве, маме, том времени, что они провели вместе. А еще она знала, что внутри он не хочет ее отпускать.

Потом они молчали, думая каждый о своем и слушая, как в камине уютно потрескивают догорающие поленья. Как же быстро выходные закончились. Прошло всего несколько дней, а она уже по нему соскучилась. Даже запах пропал. Резкий запах рыбы, насквозь пропитавший одежду и даже купальник, казалось, въелся в самые кости. Словно Кейт последние дни была не в заповедных лесах Канады, а разгружала кильку где-нибудь в портовой зоне Нью-Джерси.

Заелозивший под подушкой мобильник вырвал девушку из воспоминаний, сразу вернулась головная боль — несколько новых соседей устроили ей накануне теплый прием. Вдобавок вновь напомнивший о себе кошмар пробежался по сердцу липкими прикосновениями страха, хотя до этого Кейт спокойно спала целую неделю. Ее личный рекорд. Это все алкоголь, не надо было вчера уступать.

— А чего ты ожидала, девочка. Ты ведь совсем не умеешь пить, — почти не разжимая губ, пробормотала она, нащупывая под подушкой настойчиво вибрирующий телефон. — Алло, говорите… Эй? Ну что там еще?

— Кейт? Привет, это Муни, — по-привычному коротко представившись, зазвучал в динамике хрипловатый голос итальянца. — Спишь?