Охота на мамонта - [11]

– Но-но, не очень там, Ильюшенька! – воскликнул кто-то. Он отмахнулся, но заговорил тише:

– Не обращайте внимания, красавица! Все эти так называемые люди, впрочем, как и я, не существуют. Их больше нет… Призраки… Тени… Отголоски прошлой жизни…

То, что он говорил дальше, заставило Лею содрогнуться. А он спокойно, флегматично и певуче выводил свои рулады, словно размазывал их на песке ленивой рукой.

– Их давно нет в живых, – продолжал он. – Просто они зависли в этом пространстве, в некоем шлюзе и болтаются между небом и землей. Лея, как вам это объяснить проще… Прежде чем попасть туда…

– Куда? – вздрогнула девушка.

– Не важно, куда, – отмахнулся он, – нужно оставить здесь непреодолимые желания, привязанности, короче, все то, что с собой забрать невозможно. Этот балласт нужно бросить здесь. С ним вас не возьмут, не пропустят.

Потом он заглянул в ее широко открытые от ужаса глаза и произнес: – Подойдите к той двери и все поймете сами… Давайте же! Смелее!

Она встала и направилась к двери, робко ее приоткрыв. Перед глазами возникло большое помещение, напоминавшее вокзал. Там сновала масса народу, слышен был шум голосов, и… гулял ветер. Не сквозняк, а именно ветер! В комнате! Это был странный ветер, он был необычайно свеж, что было удивительно для центра города, он шумел, притягивал к себе, манил. Его аромат сводил с ума. Это был ветер надежды и свободы. Он шелестел, приглашая вслед за собой в невиданные, непознанные и неизведанные дали, и у Леи закружилась голова. Как все это могло поместиться в доме на втором этаже, было непонятно. Кто-то сидел, кто-то стоял или проходил вглубь огромного зала, растворяясь вдали. Люди волновались, трепетали, словно ожидая поезда, который заберет их отсюда, с временного полустанка, и унесет на неведомое расстояние, где всегда солнце, зеленые поля, холмы и высокое небо над головой. У дверей сидел привратник. Завидев Лею, он встал и почтительно задал вопрос: – Вы готовы? – он смотрел на нее с восхищением и трепетом во взгляде. Очевидно, ему приятно было видеть такое лицо. Лея в испуге отшатнулась.

– Куда пошла? – рявкнул кто-то из-за стола. – Закрой дверь и сядь на место. Ильюшенька, какого черта?

Лея в смятении закрыла дверь и вернулась к своему собеседнику.

– Эти свободны, эти уже пошли, – пробормотал Ильюшенька. Очнувшись, воскликнул: – Но остались другие. Вот они за этим столом, где можно провести многие годы…

Он задумался, посмотрел на людей и зло произнес:

– Я вам о них кое-что расскажу. Вы должны знать, потому что с ними вам иметь дело, – и от этих слов Лее стало не по себе.

– Вон тот, у края стола, который сидит и смотрит на бутылку, стоящую поодаль. Это бомжик Фимка. А перед ним коньяк, который пил сам Наполеон. Тот самый коньяк, та самая бутылка! Этому напитку, как вы понимаете, не одна сотня лет. А он все сидит и смотрит на нее… Это, в своем роде, гениальный человек, – воскликнул Ильюшенька. – Он выпил в своей жизни больше 10 тысяч бутылок водки и прочей мерзости. Поставил, в своем роде, мировой рекорд, а теперь сидит перед этим восхитительным напитком и тупо на него смотрит. Уже два года так сидит,… дай ему Бог здоровья.

– Почему он не попробует этот коньяк, ему жалко драгоценный напиток?

– Выпил бы винтом прямо из горла! – засмеялся Ильюшенька. – Только всех нас лишили кое-каких способностей, и теперь мы от этого невероятно страдаем. Видите испарину на его лбу? А как он мучается? Его давно сбросили в могилку, но потом… Потом дали это ничтожное тело… тельце, и заставили забыть о своем прошлом – о том вагоне, который он выпил. Но не все так просто. Пока его не стошнит каждой выпитой бутылкой, он будет мучиться, а в ту комнату его не пустят. Он завис! А самое ужасное – здесь ему больше не дано почувствовать вкус алкоголя и его крепость!

– Разве такое возможно? – удивилась она.

– Здесь возможно все, в этом и смысл, – ответил он.

– А какой способности лишили этого красавца? – прошептала она и… покраснела.

– Казанову? – громко засмеялся он, от чего тот обернулся и тоже покраснел. – Рекордсмена-любовника, у которого было более 2 тысяч женщин? Посмотрите, какое ему досталось тело? Красавец! Вот только…

– Какой кошмар! – вырвалось у нее. Она все поняла без слов.

– Кошмар! – а пристрелил его на дуэли очередной обманутый муж. Доигрался юноша. Правда, юноше уже почти две сотни лет, большую часть из которых он провел здесь. Вы не смотрите на его внешность. Этот костюмчик так – временно. А теперь каждый день он выходит в город и в бессилии пялится на хорошеньких женщин…, но способен только на это! Полтора столетия ходит так и пускает слюну, не в силах избавиться от своих похотливых фантазий.

– Я слышала о таком понятии – ад?

– Каждый сам себе устраивает ад еще при жизни, только не догадывается об этом или не хочет думать. Скоро вы все поймете сами.

От этих слов она похолодела, а он невозмутимо продолжил:

– Вон наша мадам – Изольда Карловна! Наша Королева.

Только теперь она присмотрелась к этой женщине, заметив, насколько та безобразна. Лицо ее покрывали бородавки, оно было худым, словно череп, обтянутый кожей, которая просвечивалась. Скулы торчали, а нос… Вороний нос нависал над столом и громко сопел…