На другом берегу
(12 маленьких прелюдий)
Они подошли к широкой реке и долго, не отрываясь, смотрели в прозрачную чистую воду. Ее мерное течение струилось меж двумя берегами, разными и такими далекими, а за ней открывалась неведомая земля. Она притягивала, манила своей тайной, скрываясь за водной преградой. И сейчас им казалось, что никогда не войдут в эту реку и не перейдут ее. А позади лишь облака, парящие по небу, мягким покрывалом ниспадали с божественных высот, кончаясь здесь, на берегу, на белом песке. Серебряная гладь реки вновь приковала их внимание. Вода струилась меж камней и зеленью колыхающихся водорослей. Причудливые рыбы с пестрыми спинами и золотыми плавниками поднимались с глубины. Огибая гладкие валуны, они, не боясь, подплывали прямо к ногам и, словно играя, приглашали сделать шаг, на который эти двое пока только решались. Звали, маня за собой, на далекий сказочный берег. А нежный шелест волн усыплял и успокаивал.
– Пойдем? – наконец вымолвил он.
– Да, – отвечала она.
– Я там уже был. Пойдем! Я покажу тебе все!
И они устремились в ту даль, в не приснившуюся явь, где их ждали удивительные картинки настоящей не придуманной жизни.
Они легко шли, едва касаясь заснеженного тротуара, и им было хорошо вот так, вдвоем. Снег все падал и падал, наметая новогодние сугробы, занося улицы и машины, деревья и провода, свисающие со столбов, крыши домов и весь этот город, и весь этот мир. Снег был белым и чистым. Невинной белизной он укрывал останки вчерашнего мусора, брошенного людьми, остатки праздника и карнавала, стирал обугленные следы от взрывов петард, пряча все под мягким покрывалом. Город спал, и не было никого на одинокой улице, заставленной высокими домами и занесенной снегом. Только эти двое.
– Тебе хорошо? – спросил он ее.
– Очень. Так спокойно, тихо и совсем никого нет, – отвечала она.
– Скоро они проснутся, начнут выходить на улицы. У людей праздник, а пока они лениво досыпают в своих постелях.
– И не знают, как здесь красиво и хорошо… Вон, посмотри, собака. Такая большая!
И приблизилась к этому мохнатому чудовищу. Ему было холодно, и пес грелся на оттаявшем люке канализации, ожидая, когда же из домов начнут выходить люди, начнут открываться двери, куда можно будет ненадолго проникнуть и погреться. А, может быть, перепадет что-нибудь из еды.
– Бедный! – сказала она, – ему холодно! Хочешь, я изменю направление ветра?
– Зачем? Ветер все равно будет дуть в ту или другую сторону. Какая разница, куда?
– Ты прав… Какая разница… Он замерзнет? – спросила она.
– Может быть, но не сегодня. Скоро выйдут люди и, наверное, ему помогут.
– Наверное… Наверное помогут, – повторила она. – А может, и нет.
– Может, и нет.
– Но, тогда он замерзнет!
– Да! Но пока он греется на этом теплом люке у него все хорошо.
– Хорошо, спокойно и красиво в этом городе, – отвечала она, оглядываясь по сторонам.
– Да, пока они не проснулись, все хорошо, все как в сказке… А хочешь к морю?
– Еще минутку постою на белой улице с этой черной собакой и к морю.
А снег все падал и падал. Наметая новогодние сугробы, он укрывал пушистым, сказочным покрывалом город и улицы, машины, деревья и провода, свисающие со столбов, крыши домов, и черную собаку, превращая ее в большой белый сугроб. Та лежала на теплом люке, изредка крутила огромной мордой, стряхивая снег, и ждала людей. А они стояли, едва касаясь этого заснеженного тротуара, и им было хорошо вот так вдвоем…
– На море! Ты так хотела на море! Вот оно! Целый океан, и он наш!
Солнце только начинало всходить над бесконечной, водной равниной. Синее небо нависало над сонной красотой, отражая первые золотые лучи, которые стелились по самой кромке горизонта, соединяя ослепительным блеском синее небо с синим океаном, рисуя одну бесконечность на это короткое утреннее мгновение. Синий рассвет…
– Вон появились первые лодки, – заметила она. – Они выходят в океан навстречу рассвету.
– Они плывут в океан на свою раннюю рыбалку. Вот один проснулся раньше других и уже успел отойти так далеко.
– Пойдем к нему, посмотрим, как он ловит рыбу, – попросила она.
– Пойдем, – ответил он, и они устремились к лодке старика, которого то ли бессонница, то ли что-то еще забросило в такую рань далеко от берега, в эту синюю сверкающую даль.
– Видишь, он уже зацепил свою добычу и водит ее на толстой лесе, – с восторгом воскликнула она.
– Посмотри, какая сильная рыба у него на крючке, – заметил он.
– Как быстро она уводит лодку от берега, – испугалась она. – Это опасно?
– Не знаю, наверное, да. Зато, как красив этот старик в лучах восходящего солнца! Он, как бронзовая статуя.
– Как ты думаешь, он справится? – волновалась она.
– Посмотрим.
А старик уже подводит рыбу к лодке, и вот она трепещет над водой, показывая блестящее красивое тело. Снова и снова ныряет, но, ведомая железной рукой рыбака, наконец, подплывает к борту.
– Голубой марлин! – воскликнул он, – если старик справится, для него это будет редкой удачей.
– Посмотри! Рыба больше его самого…
Старик подтягивает ее и, оглушая палицей, наконец, затаскивает на борт. Лодка качнулась, и тысячи, сверкающих на солнце, капель воды разлетелись в разные стороны от удара гигантской рыбы о дно суденышка. Но старик уверенной рукой справился и с лодкой, и с гигантской рыбой, уложив ее на дно.
![Воровская яма [Cборник]](/storage/book-covers/08/086ec5131cfee1e9284b895205abfa019c8ddf36.jpg)
