Охота на мамонта-2. Раскаленная крыша - [8]

– Знать бы, что так пахнет еда – можно было бы пожалеть о том, что не находишься в коме, – пробормотал Алексей. – Не дай бог…

– Может, перевести его в другую клинику? В платную? – спросила Оля.

– Хочешь платить за кожаные диваны и смазливых медсестер? Сейчас ему это ни к чему. Говорят, здесь хорошие врачи – это главное, а остальное… Заплатим. К тому же, пока его перевозить нельзя. Все будет хорошо.

6

Операция длилась несколько часов. Со всех сторон его тело обступали тени в белых халатах. Они латали, склеивали, удаляли, резали и зашивали. Наконец перевезли в реанимацию – маленькую палату на этом же этаже, подключили какие-то приборы и ушли. Он остался один. Нет, не один. Теперь их было двое. Он и… Он. Один лежал на кровати без движения, другой внимательно за ним наблюдал, не зная, что ему делать.

– Интересно, кто из нас главнее? – подумал он. – Этот? Почти труп? Нет. Значит первый я. Но без этого беспомощного существа я не могу вернуться назад! Значит он? Но что он может без меня – лежать в коме? Значит – первый я!… Ждать! – понял первый Он. – Остается только ждать… А Лешка молодец, – вспомнил он о своем подчиненном, – не оставил Ольгу, помог, даже заплатил, а я ему не доверял. Недооценивал. А тот вел себя, как настоящий друг. Молодец. И Ольга тоже. Не зря говорят: “Познаются в беде”.

Выглянул в окно. На улице начали сгущаться сумерки. Город погружался во мрак. В домах загорелись огоньки, сейчас люди, возвратившись с работы, сидели на кухне, ужинали, разговаривали, смотрели телевизор, а он находился в ужасной палате, был совершенно один, брошен и всеми забыт. Снова посмотрел на свое тело. О том, что оно еще было живо, говорили мониторы на приборах, где синусоиды отсчитывали каждый вздох, каждый удар бьющегося сердца. Прикоснулся к своей груди. Ничего не почувствовал, сердца не было. Сердце было только у ничтожества, которое разлеглось на кровати и изволило не шевелиться.

– Эй! – воскликнул он, но в ответ тишина. – Эй! Вставай! Ну, давай же! Пошевели пальцем, открой глаза! – уже кричал он на всю палату, на всю больницу, но тот его не слышал. Подошел ближе, захотел прикоснуться, рука провалилась сквозь простыню. Он не мог ничего сделать, подвинуть, переставить, изменить! Он не имел доступа к миру, который представал перед ним в призрачном очертании. – Бесполезно, – понял это и начал мучительно соображать:

– Кома? Что это? Почему он выпал из своего тела и теперь находится здесь? Почему не может в него вернуться? Наверное, нужно быть рядом. А если этот захочет очнуться, если он будет готов прийти в себя. То есть, я в него. Чушь какая-то! Вот что означает – “прийти в себя”, сколько раз он произносил эти слова, и никогда не понимал их смысл. Но не в этом сейчас дело. Захочет вернуться, а меня нет. Значит, мы должны быть рядом. Только вместе мы сможем сделать это, но стоит отойти… А если… И тут дикая мысль пришла в голову: – Отойти, а в этот момент в палате окажется кто-то другой, такой же, как я! И этот кто-то захочет занять мое место?! Сидеть. Ждать. Никуда не отходить. Другого выхода нет…

Спасть не хотелось, есть не хотелось, ничего не хотелось. К тому же, для него все это теперь было невозможно, и он с ненавистью посмотрел на свое тело, понимая, как без него беспомощен. Чувствовал себя заложником этого бездыханного существа. Если задуматься, и в той жизни они вдвоем выполняли только его желания. Кормили кого? Его! Поили, вывозили на курорты, купали в морях, загорали, давали ему сигареты, наливали шампанское или водку. А я? Что для меня? Чушь какая-то. А женщины? Симпатичные девчонки! Это я тебя знакомил, а потом ты с ними спал! А я? Неужели от этих случайных встреч ничего не осталось у меня?

И подумал, что даже имена многих из них не помнил. Зато почему-то вспомнил выражение лица Оли. Он не ожидал такого. Всегда думал, что брак с ним для нее был по расчету. Красивая женщина рядом с сильным богатым мужчиной. Моложе его, она давала ему все, что он хотел. А чего он хотел? Он или Я? А что для меня? Нет, так можно сойти с ума! Для меня остается только одно – сойти с ума. И все? Пожалуй, пока этот изволит почивать и лечить свои кости, кстати, на деньги, которые я для него зарабатывал, нужно перестать думать. Разучиться это делать, а там будет видно. Но как это сделать? Даже водки и той не выпить – какой кошмар.

– О! Новенький! С прибытием! – вдруг услышал он жизнерадостный голос и обернулся. Перед ним стояла противная толстая тетка лет пятидесяти, с которой он столкнулся в коридоре. Он промолчал, ничего не ответив, подозрительно на нее уставившись, а та завистливо продолжала:

– Отдельная палата! Звоночек! У твоих родственничков есть деньги, позаботились.

– Это у меня есть деньги, – ответил он.

– Теперь уже у них, – и женщина ехидно засмеялась. Подошла к кровати и уставилась на тело.

– Ну-ну. Получил по полной! Тебя, милый, сбросили с крыши?

– Сбила машина, – буркнул он. А она не унималась. Уселась на кровати прямо на ноги тела и уставилась ему в лицо.

– Симпатичный, молоденький, вот угораздило! – вдруг схватила его за нос. Не схватила, но попыталась это сделать.