Охота на льва - [61]

Надеюсь, что до скорого свидания.

С любовью, Несса».

Прочитав письмо дважды, Андрей аккуратно сложил его и опустил в конверт к прочим документам. Супесок смотрел на него с сочувственным пониманием. За столом воцарилась тишина — даже стук ложек стих. Андрей закрыл конверт, разгладил смятый в спешке клапан и повернулся к Кембери.

— Итак, господин посол, что же делать дальше?

Спустя день в вагон поезда «Северные земли — Заюжье» вошли два немолодых джентльмена купеческой наружности. Багажа у них почти не было; проводник проштамповал кусачками их билеты, проверил паспорта на имена Тарха и Клу и сообщил, что на нужную им станцию «Загорье-1» поезд прибудет через четыре дня. Купцы согласно кивнули, от вина, равно как и от травяных сборов отказались, и, пожелав им счастливого пути, проводник забыл о них.

* * *

В прежние времена Авруту Хонка наверняка бы отправили на костер за ересь.

Блистательно пройдя обучение в столичном лекарском корпусе, он совершенно неожиданно заявил, что случаи одержимости, неоднократно описанные в литературе, не являются происками слуг Змеедушца, и припадочных следует вести не в инквизиционные пыточные, а в лекарские корпуса. Если есть болезни тела, то почему не может быть болезней души? Научное сообщество мигом исключило Авруту из своих рядов, и молодой врач закончил бы свои дни на дыбе, если бы не личное вмешательство государя: император Торн признал, что в идеях Авруты есть определенный смысл, дал ему кафедру в академиуме и велел продолжать исследования. К концу войны Аврута уже добился положительных результатов лечения одержимости при помощи магнетизма, и теперь его кафедра душелечения считалась одной из самых перспективных в стране. Узнав, что Эмма пришла по поручению личника государя, Аврута тотчас же отложил все свои дела и сказал, что госпожа Хурвин может полностью им располагать.

Мрачный кабинет профессора навевал на Эмму нешуточную тоску. Высокие стеллажи с книгами, стол, захламленный бумагами, человеческий череп на подставке, исписанный непонятными каракулями — все это напоминало страшную сказку. Впрочем, со дня смерти отца Эмма словно не покидала сцену театра ужасов: работа, порученная ей Артуро, казалась всего лишь отсрочкой приговора к безумию. Выслушав ее вопросы о маниаках, профессор добродушно усмехнулся:

— Мы пока находимся в самом начале большого пути, моя госпожа. Человеческий мозг подсовывает нам невероятные загадки, которые будут разгаданы не при моей жизни. И не при вашей. Впрочем, — он поправил окуляры на носу, став похожим на старую мудрую птицу Роох, — ваш пример не совсем корректен. Вальчик действовал сугубо в рамках инквизиционного протокола и просто очень хорошо выполнял свою работу.

Эмма поежилась.

— А двенадцатилетнюю девочку он раскроил распялкой тоже в рамках протокола?

Профессор грустно усмехнулся.

— Можете мне поверить, дорогая Эмма, что да. Времена сейчас намного мягче.

Эмма поджала губы. Покойный полковник Хурвин и ссыльные заговорщики могли бы опровергнуть эту сентенцию профессора.

— Но маниаки…

— Да, маниаки существуют, — кивнул Аврута, — и, если говорить об Убийце рыжих дев, то его поведение можно объяснить по-разному. Это и страсть, доходящая до крайности, и физическая болезнь, возможно, опухоль мозга. Как жаль, что меня не пускают к нему в тюрьму! Ведь его изучение явило бы подлинный прорыв в науке!

— Он на свободе, — проронила Эмма. — Милорд Привец в этом уверен.

Аврута вскинулся так, словно готов был сию секунду мчаться на поимку безумца. Глаза за стеклами окуляров энергично заблестели.

— Обещайте мне, что я поговорю с ним первым, — попросил он: так ребенок мог бы просить сладостей к празднику. — До приезда охранного отделения.

Эмма улыбнулась и дала это обещание. В кабинет вошла худенькая девушка в белом халате и внесла поднос с кевеей и печеньем: во время вынужденной паузы профессор и Эмма обсуждали погоду, по традиции, принятой в высшем аальхарнском обществе. Когда за девушкой закрылась дверь, то Аврута произнес:

— Моя бывшая пациентка. Удивительный в своем роде случай, множественные припадки, и никакого медикаментозного лечения. Священник в их деревне лечил ее Благодатным каноном…, - он было задумался, а потом вернулся к теме беседы. — Знаете, я много размышлял — и размышляю — о нашем с вами безумце. Нет сомнений, что это человек обеспеченный и одинокий.

— Прислуги нет, либо она приходящая, — вставила Эмма. — Ему не нужны посторонние.

Аврута кивнул.

— У него свой дом — наверняка с садом, и неподалеку от причала Лудильщиков. Не станет же он таскать тела через весь город, тем более, что ночной транспорт проверяется. Хотя…, - профессор сделал паузу, задумчиво постукивая себя указательным пальцем по подбородку, — его карету могут и не проверить.

Эмма ахнула: проверкам не подлежали только кареты членов госсовета.

— Вы полагаете, что это может быть кто-то из министров?

Профессор улыбнулся.

— Наши министры — люди в возрасте. А Убийца рыжих дев — человек молодой и сильный. Максимум сорока лет. Кстати, у одного из моих академитов есть интересная теория о том, что наше поведение обусловлено насилием, которое мы пережили в детстве. Хотите его послушать?