Охота на Крыс - [13]

Воды он набрать позволит, просьба врага только обрадует Узак-бая, да и закон степи он никогда не нарушал. Но не уйти ослабевшим от голода коням пятерки путников от лихих джигитов на свежих жеребцах. Не уйти и не спрятаться в выжженной дотла степи, до горизонта виден теперь любой человек, что пеший, что конный. Как коршун кружит Узак-бай вокруг источника в скалах Алмасты.

Кони мчались по выжженной степи, покрытой жирным слоем пепла. К вечеру, после дня пути тщетно ждали они охапки травы, и их голодное ржание далеко разносилось окрест. Бережно, лишь несколько глотков воды отмерил лошадям и людям Бронеслав, при этом опустошив их запасы наполовину.

Пожар лишил путников не только лошадиного корма и воды. Дотла выгорела степь, и нечему было гореть в ночном костре, отгоняя холод ночи. На ужин не было ни каши, ни похлебки. Пожевав сушеное мясо и запив его парой глотков теплой воды, отчаянная пятерка принялась устраиваться на ночлег. Слова о пути и опасностях на нем были сказаны еще днем, и теперь, под светом почти полной Луны, начался иной разговор.

Все началось с вопроса Кетрин к орку, вернее, не вопроса, а просьбы взглянуть на меч Странников еще раз. До этого в Ашуре ей честно рассказали все о мече и о дороге на Перевал. Еще тогда Урук показал ей чудо-клинок, обнажив его ровно на треть. И вот теперь вновь посмотрела Кетрин на гибельное лезвие.

Блистали искры в глубине странного металла, неярким, алым пламенем горела вязь рун языка Странников, языка изначальных миров. Синяя сталь лезвия, отточенного волной, казалась стремительной рекой из синего льда, замершей на миг в своем течении. В ушах девушки зазвучал шум этой воды, грохот от разлетающихся под натиском воды камней. Свист ветра и рев гневного огня сплетались в молчании отточенной стали, и не дольше мига длился век при взгляде на меч, помнящий, как пал Убийца Богов с сонмом своих псов и как воды сошлись над Городом Золотых Ворот, навеки погребая святыни народа атлантов.

Пусть минули почти сотня и дюжина веков, но не забыл меч вкуса крови древнего Бога, Бога-убийцы, Бога — пожирателя иных богов. Не знали пощады мечи божеств народа My, бросивших ему вызов, но не в их силах было остановить Его, пожирающего души и сердца. Захлебываясь в крови, в муках и боли, умирал мир, разрываемый на части силой богов, сошедшихся в последней схватке.

И лишь тогда, когда вихри Убийцы обратили в прах жителей царства My и их смерть дала ему новые силы, лишь тогда из-за грани мира пришла помощь.

Открылись нехоженые тропы, и в мир явились Стражи Перевала, ученики тех, кого они называли просто — Странники. И не важно, что во всех мирах их, учеников, обычно считали богами. Велика была их сила, но только в гибнущие миры приходили Стражи, пытаясь сохранить дороги на Перевал. С каждым погибшим миром рвалась ткань Сущего, навсегда разрывая пути меж мирами. И одним из мечей Стражей был «Равный».

Не для них ковался он черным Странником Урдом, вознамерившимся сковать меч, по мощи своей равный Предначальному мечу. Удары Предначального меча, ибо имя его не сохранилось в памяти людей, — навеки отделили Свет от Тьмы, породив на месте ран Сущего Перевал Странников, мост между мирами, на вечную стражу которого встали Хранители Перевала. Не для них, а для себя ковал меч безумный Урд, тщась сравняться с Предначальным Кузнецом, ударами своего меча навеки отделившим Тьму от Света. И в мастерстве своем не скупясь, вкладывал он Свет и Тьму в звездный металл.

Не смог ученик превзойти учителя и в гневе отшвырнул меч на наковальню, увидев, что создал лишь копию. Понял черный Странник, что никогда не быть выше его мечу, и в черном отчаянии решил уничтожить меч. Но, создавая меч, он столь щедро напоил клинок силой, что не смог повредить мечу породивший его тяжелый молот.

И тогда узрел Урд, создавший меч, Храм Странников и услышал негромкий, чуть хриплый голос Саймака, Странника, давно сгинувшего без вести на звездных тропах. Долго охотились за ним Темные Странники, пытаясь настичь Светлого, восставшего против Света и Тьмы. Миры содрогались под копытами коней Темных, но никто из них так и не нашел Саймака.

И вот из глубин миров раздался его спокойный голос:

— Ты хотел создать меч, рождающий миры. Ты достиг того, что хотел. Твой меч, который ты назвал в своих мыслях «Равным», будет порождать новые миры. Будет, но лишь тогда, когда старые миры будут рушиться, корчась в агонии. Твой меч будет пить кровь умирающих, и от крови этой будет рождаться новый мир,

Так услышал Урд и понял, что хоть в этом превзошел Предначального Кузнеца, своего учителя, чей меч рождал миры из ткани сущего. С хохотом поднял клинок к лиловому небу, и свет трех лун с ужасом отшатнулся от блеска меча. И от рыка и хохота безумного Урда вздрогнули скалы.

— Ты сам назвал его — РАВНЫЙ! Да будет так! И настанет день, когда все миры на себе испытают его мощь!

И в тот день, когда на выручку гибнущему миру явились Стражи, в руке одного из них был «Равный». Шипела на синем клинке черная кровь Бога, Убийцы Богов, и грозным, багровым огнем сияли руны на синеве стали, и об эту сталь разбилось сердце Бога, Убийцы Богов. В ту ночь уходили навсегда боги My, лишившиеся своего народа и отомстившие за него, и пропадал за гранью миров вместе с ними, богами моря, Город Ста Алтарей.