Охота на императора - [135]

Этот же вопрос сейчас терзал и самого Великого князя. Он уже долго держал в уме два ключевых обстоятельства – его брат, словно готовясь к своей кончине и зная отношение семьи к супруге, готовил ей титул императрицы. Наследник же, со своей стороны такому положению дел явно не противился и однажды, повздорив с отцом, объявил о своих планах уехать в Данию, на родину жены.

Через десять минут в государевом кабинете собрались почти все недостающие члены семьи Романовых и личный духовник государя.

Лейб-медик Боткин скомандовал качать меха кислородной подушки, шум которых нарушил пронзительную тишину кабинета. Никто из присутствующих не решался задать ему главный вопрос – есть ли хоть малейшая надежда?

Великий князь опустил руку в правый карман брюк, извлек оттуда серебряный перстень с императорским вензелем Екатерины Третьей. От того, покажет ли он сейчас его наследнику, зависит, какой путь выберет государство. Екатерина Третья и хитрец Лорис-Меликов или Александр Третий и консерватор Победоносцев.

Перстень, надетый на мизинец Великого князя Константина, быстро вращался, приводимый в движение его короткими и сильными пальцами, будто решение брата истекающего кровью императора зависело от того, в каком положении он остановится.

Бонна, облаченная во все черное, привела последнего из Романовых – мальчика тринадцати лет в матросском костюме, который держался из последних сил. [61]

Он собирался кататься на коньках, когда его попросили сесть в карету и срочно прибыть в Зимний из Аничкова дворца вслед за родителями. Дворцовая площадь уже была полна народа, когда тринадцатилетний внук императора, Николай Александрович, в сопровождении воспитательницы и пары лейб-гвардейцев прорывались в резиденцию царской семьи. Солдаты Преображенского полка, получившие приказ от Великого князя Михаила Николаевича, стали в цепь и самые ретивые из горожан, прибежавшие ко дворцу, чтобы узнать правду, вынуждены были отступить к Александрийской колонне. Толпа гудела и колыхалась, посылая проклятия убийцам и требуя расправы над теми, кого успели арестовать. В коридоре второго этажа, набитого придворными, юный Николай Александрович увидел и вовсе страшную для себя картину: лакеи, выносившие из кабинета деда тазы с окровавленной водой, тут же попадали в окружение – все присутствующие со рвением, достойным лучшего применения опускали туда свои платки и всякую другую ткань, чтобы напитать её государевой кровью… [62]

Мальчик прощался со своим дедом последним. Все понимали неотвратимость…

– Как долго? – Великий князь Константин положил руку на плечо лейб-медика Боткина и тот, подняв голову, тихо ответил.

– Не более четверти часа…

Эту фразу услышали все.

Михаил Николаевич сделал шаг в сторону Великого князя Константина, продолжавшего вертеть на пальце перстень:

– Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь. От твоего слова зависит многое. Решайся…

Княжна Долгорукова разрыдалась так, что в её искренности не могло быть ни каких сомнений. Эти ноты горя и страдания невозможно ни с чем спутать. Так плакать может только женщина, теряющая самое ценное в жизни – свою любовь и счастье.

«Искренне?» – Великий князь сотый раз задавал себе этот вопрос – «Похоже, да… Но тогда получается – и сама не понимала, куда влезла, кому помогала…».

Константин Николаевич, на мгновение задумавшись, остановил крутящийся перстень и опустил взгляд на свою руку. Перстень остановился вензелем вниз.

Светлейшая княжна Долгорукова, поднявшись с колен, поправила свои запутавшиеся волосы и встретилась взглядом с Константином Николаевичем.

– Вижу тревогу в ваших глазах, княжна… – голос Великого князя Константина отдавал металлом. – Вам не следует беспокоиться… На площади стоит Преображенский полк. Михаил Николаевич предусмотрительно отдал команду. В этом дворце все, кто не желают зла дому Романовых, находятся в безопасности…

Константин Николаевич демонстративно перевернул перстень вензелем вверх, так, чтобы княжна его увидела. Лицо её окаменело, кожа мгновенно стала мертвенно бледной, и лишь легкий кивок так и не ставшей императрицей княжны означал, что она прекрасно услышала сказанное…

Без четверти четыре пополудни императорский штандарт над Зимним дворцом был спущен. Из кабинета своего отца с железным лицом, как и подобает государю, вышел следующий император Российской империи. Александр Третий.

Послесловие

Казаки с трудом сдерживали толпу на Семеновском плацу. Появление двух позорных колесниц с приговоренными к казни цареубийцами вызвало ропот и волнение. Каждый из тех, кто был поближе к коридору, ведущему к выстроенному за ночь эшафоту, пытался подпрыгнуть, чтобы разглядеть их лица, пока палач не накинул саван висельника. Народ притих, как только колесницы подъехали вплотную к месту казни.

Пятерых приговоренных завели на эшафот для оглашения приговора. В их ряду Софья выделялась маленьким, почти детским ростом. Она была по плечо Михееву, стоявшему от нее по правую руку.

Солдаты лейб-гвардии Измайловского полка по команде офицера приняли на караул. Обер-секретарь в полной тишине стал зачитывать текст приговора. Как только он произнес последнее слово, мелкая барабанная дробь разнеслась по Семеновскому плацу.