Охота на дьявола - [52]

Костоев вспылил:

— Как это могло случиться? Ведь это одно из тех мест, за которым я велел установить самое серьезное наблюдение! Вы же знаете, что 30 октября здесь же был труп мальчика?

— Наши люди на своих постах, — отвечал начальник милиции. — Они записывали фамилии. В основном здесь ходят грибники, попал даже один человек, которого мы уже проверяли несколько лет назад.

— Как его фамилия?

— Не помню, надо посмотреть рапорт.

Последний рапорт этого поста наблюдения, в котором фиксировались фамилии проверяемых, еще не был отправлен в Ростов, и Костоев поехал знакомиться с ним в отдел милиции.

В рапорте сообщалось, что 6 ноября 1990 года одетый в штатское милиционер Игорь Рыбаков, дежуривший на станции «Лесхоз», в числе других заметил подозрительного мужчину. Обмыв обувь у колонки рядом с домом начальника станции, мужчина пересек пути и зашел под навес на платформе. Рыбаков заметил, как тот сердечно поздоровался с тремя грибниками, укрывшимися от дождя. Это был высокий мужчина с седыми волосами и большим темным рюкзаком, одна из лямок которого была порвана и завязана узлом. В приоткрытом рюкзаке виднелось нечто вроде одежды. У мужчины был забинтован палец, на руках и правом ухе — свежие царапины.

Рыбаков представился и спросил у мужчины документы. Тот предъявил паспорт, с которого милиционер записал в свою книжку его имя и фамилию: «Андрей Чикатило».

Начальник Рыбакова прибыл на станцию чуть позже, и Рыбаков дал устный рапорт, добавив, что ему, вероятно, следовало бы проследить за мужчиной, но он боялся оставить пост, поскольку напарник его не явился. Рапорт Рыбакова так и не попал в центральный архив Буракова, и Костоев понял, что, вероятно, его передали по телефону, но сочли данные несущественными; в конце концов, подозреваемого уже проверяли и это впоследствии подтвердилось.

Андрея Чикатило действительно проверяли в 1984 году в связи с убийством в Шахтах.

Несмотря на позднее время и проливной дождь, Костоев тут же отправился в управление шахтинской милиции и затребовал дело Чикатило 1984 года. Оно оказалось небольшим, подозреваемый тогда не заинтересовал органы; в папке был лишь ордер на арест Чикатило за «кражу социалистической собственности»: аккумулятора и куска линолеума. Однако то, что прочел Костоев, вызвало у него желание узнать больше.

На допросе Чикатило признал, что страдает «половой несостоятельностью» — тот же самый термин был использован в основной версии, те же слова произносил Сливко, когда рассказывал о себе. Чикатило признавался в попытке сексуального растления нескольких детей, в результате чего вынужден был оставить профессию учителя — у Сливко была та же самая профессия. Заставляли задуматься и некоторые факты служебной биографии Чикатило, особенно то, что он поступил на работу в Ростове в августе 1984 года — как раз когда там началась волна убийств.

На следующее утро Костоев позвонил майору Буракову, руководителю центрального милицейского штаба в Ростове.

— Вы помните некоего Чикатило?

— Что-то знакомое.

— Я бы хотел просмотреть оперативные материалы на Чикатило, доступ к которым, если подходить строго, разрешен только сотрудникам уголовного розыска.

Когда Костоев знакомился с материалами, в нем росли одновременно уверенность и удивление. Удивление тем, что эти материалы не были представлены следствию. Уверенность как бы от того, что все, что он читал о Чикатило, выглядело очередной страницей жизнеописания искомого убийцы. Более всего поразило Костоева описание слежки за Чикатило, когда тот выходил из поезда на вокзале. А уж тем более — факт обнаружения у него при аресте острого ножа, веревки и баночки вазелина.

Однако кровь его была группы А, а сперма убийцы имела группу АВ.

Этот факт мог в корне разрушить все надежды. А может быть, нет? Ведь в лабораториях нередко допускают ошибки.

К тому же в некоторых недавних биологических работах было установлено существование «парадоксальных выделений»: иногда, правда в очень редких случаях, люди могут иметь кровь и сперму разных групп либо, при определенных условиях, группы крови и спермы способны достичь той границы, за которой они могут считаться разными.

Первым делом Костоев принялся ксерокопировать заинтересовавшие его страницы, нимало не заботясь о том, разрешено это или нет. Он не спрашивал разрешения, нужно было торопиться. Его сотрудникам предстояло проверить многие данные; нужно было установить даты командировок Чикатило и многое другое, что вытекало из обнаруженных материалов.

Дело приобретало конкретные очертания.

Костоев поручил Нине Петровне проверить по документам возможность нахождения Чикатило в том или другом месте в дни убийств и дал ей инструкцию, как это делать. Имя его самого ни в коем случае не должно было называться.

Несомненно, за Чикатило следовало установить слежку. В КГБ имелись настоящие мастера тайного наблюдения, но с административной точки зрения поручить им эту задачу было хотя и возможно, но весьма сложно, и потребовалось бы время. При этом возникло бы противодействие со стороны ростовской милиции, претендовавшей на исключительное право вести операцию.