Охота на дьявола - [53]

Если же поручить слежку ростовской милиции, возможно возникновение другой проблемы. Уловив хоть малейший признак слежки, Чикатило вполне может броситься под машину или повеситься. Костоев не в состоянии был отделаться от ощущения, что в ростовской милиции найдутся люди, которые сочтут этот выход самым удобным.

На следующий день кое-что прояснилось. Информация по поводу деловых поездок Чикатило, собранная Ниной Петровной и сотрудниками Костоева, свидетельствовала, что тот практически мог оказаться на месте любого места преступления в те самые дни, когда преступления эти были совершены. Поэтому 17 ноября Костоев поручил ростовской милиции установить за Чикатило постоянное наблюдение.

В те ноябрьские дни небо было затянуто тяжелыми тучами, шел снег, под ногами хлюпала слякоть.

Костоев не мог ждать, когда Чикатило поймают на месте нового преступления. Рано или поздно придется его арестовать. Вместе с тем у Костоева не было никакого сомнения в том, что 6 ноября, когда милиционер Рыбаков встретил Чикатило на платформе «Лесхоз», в находившемся при нем рюкзаке лежали вырезанные у последнего трупа молочные железы и матка. И если Рыбаков, не проводя досмотра его рюкзака, потребовал у него паспорт и записал его фамилию, Чикатило вряд ли скоро пойдет на новое преступление. Вся история этих преступлений подтверждала, что Чикатило был предельно осторожен. Теперь главной задачей стало разработать стратегию допросов, в которых сконцентрировалось бы все то, что было известно Костоеву о Чикатило и его преступлениях.

Вернувшись в номер 339 гостиницы «Ростов», Костоев принялся рассматривать фотографию Андрея Чикатило, полученную в отделе кадров предприятий, где тот работал. У Чикатило были темные зрачки, окруженные серой радужной оболочкой, — глаза, которые, казалось, смотрят мимо тебя.

Ясно было одно: об известном принципе «признание смягчает вину» в данном случае не могло быть и речи.

Отныне Чикатило находился под постоянным наблюдением с самого утра, когда он выходил из своей квартиры в Новочеркасске, ехал в электричке на ростовский завод, и до того часа, когда возвращался домой и гасил свет. Он вел тот же образ жизни, к которому привык за долгие годы, носил серую и коричневую одежду, на плече таскал синюю сумку, покупал в киоске газеты и вовремя возвращался домой к ужину.

У Чикатило была явная склонность завязывать разговоры с детьми и подростками, но он обрывал их всякий раз, когда рядом оказывался кто-либо из взрослых. Судя по старым милицейским рапортам, Чикатило постоянно «охотился», выискивая слабых и заблудившихся, ища безопасные возможности.

Костоев провел беспокойную ночь. Он боялся того же, чего ожидал от слежки, — что Чикатило застанут на месте преступления. Что-то говорило ему, что Чикатило не выйдет живым из этой передряги, что он либо покончит с собой, либо его застрелит не в меру ретивый милиционер.

Костоев понимал, что если и существуют какие-то веские улики, то их, скорее всего, следует искать в квартире Чикатило, либо в одном из тех мест, куда он имел доступ. Эти квартиры нельзя было обыскать до ареста Чикатило. Но как же его арестовать, не располагая серьезными доказательствами?

У Костоева были основания арестовать Чикатило в качестве подозреваемого на десять суток, но в этом был большой риск. Если не удастся добиться признания, Чикатило придется отпустить, и, опять же в соответствии с законом, его нельзя будет вновь арестовать по подозрению в совершении тех же самых преступлении. В общем, как повезет.

Ночью 18 ноября Костоев принял решение, точнее, сразу два. Чтобы воплотить их в жизнь, требовался день работы с документами. Люди, осуществлявшие слежку за Чикатило, получили еще два дня, опасных дня, когда его могли застать на месте преступления.

На следующее утро, в условиях полной секретности, в том числе от ростовской милиции, Костоев обратился к прокурору Ростовской области за санкцией на арест Андрея Чикатило. Одновременно он направил запрос начальнику управления КГБ по Ростовской области генерал-майору Кузнецову:

«Учитывая тяжесть расследуемых преступлений и особенности личности подозреваемого, Андрея Чикатило, я обращаюсь с просьбой разрешить содержание Андрея Чикатило в следственном изоляторе КГБ в г. Ростове-на-Дону.

Довожу до вашего сведения, что арест Андрея Чикатило намечен на 20 ноября».

И вот наступило 20 ноября. Андрей Чикатило в помещении, заполненном фотографами, милиционерами, секретаршами.

Фотограф сделал несколько торопливых шагов вперед, и его вспышка на мгновение ослепила Чикатило.

После краткого формального допроса Чикатило пожаловался на боли в сердце и попросил перенести допрос на следующий день. Костоев был только рад этой просьбе: он хотел беседовать с Чикатило наедине, а кабинет начальника управления милиции был полон народу, — и удовлетворил его просьбу. Три дня размышлял он в своем гостиничном номере и четко определил для себя метод, как можно сломить этого маньяка — предложить ему то, чего он заслуживает менее всего на свете: сострадание.

Часть IV

Глава 15

Костоев велел привести арестованного в кабинет номер 211.