Охота на дьявола - [47]

9 мая 1989 года Советский Союз праздновал очередную годовщину победы над гитлеровской Германией, а Костоев — свою победу над курением, — прошел ровно год с того дня, когда он, на удивление своих гостей, бросил на пол пачку сигарет и тут же, за столом, дал слово больше не курить. Красная площадь оглашалась приветственными криками (с каждым уходящим годом они становились все менее громкими и уверенными). Михаил Горбачев махал рукой проходившей мимо толпе. Ветераны собрались в небольшом сквере у Большого театра, нарядные, в форме и при наградах; хрипло звучало танго с затертых магнитофонных лент.

Многое можно было обсудить за столом с друзьями. Страна менялась быстро, и никто не знал, куда ведут эти перемены.

А вот что не двигалось с места, так это их расследование — охота за убийцей. Нет, они продвигались вперед, расследуя преступление за преступлением, как комбайн, что подбирает колосья на своем пути. Разговор с приговоренным к смерти Сливко позволил Костоеву глубже проникнуть в образ мыслей убийцы-психопата, но он уже знал, что преследует человека иного склада. Его убийца был большим и сильным, полным ярости, — такой ярости, которой тихий Сливко с его бледным округлым лицом и большими голубыми глазами никогда не испытывал.

Его убийца был сложнее, чем Сливко, который выбирал только один тип жертвы — мальчиков в свежих белых рубашках, с красными галстуками и в начищенных ботинках. Его убийца убивал и мальчиков, и девочек, и женщин, не обнаруживая при этом фетишизма, присущего Сливко. Весь ритуал убийцы состоял в самом акте убийства.

Из всего, что рассказал Сливко, самым поразительным было то, что он и подобные ему монстры внешне своей сути не проявляют. Такого, как он, можно заподозрить в самую последнюю очередь. Таким чудовищем мог оказаться кто угодно.

Кончились майские праздники, прекрасные, как мечта заключенного. Что до возвращения в Ростов, то самой неприятной была мысль о гостинице и об отсутствии горячей пищи. Впрочем, на этот раз Костоев вооружился алюминиевой электрической сковородой, которую ему удалось раздобыть в Москве.

Весна и раннее лето — лучшая пора на юге России. Хотя солнце почти сразу высушивает весеннюю грязь, превращая ее в мелкую золотистую пыль, ветер все еще не пыльный, освежающий. Небо приобретает ярко-синюю летнюю глубину, но солнце еще не стало немилосердно жгущим, каким оно будет летом.

На рынке появились овощи. Жители Ростова, пока еще робко, возобновляли свои развлечения на берегах Дона.

14 июля в ростовском парке были обнаружены останки подростка. На обложке лежавшей неподалеку тетради стояло имя:. Александр Дьяконов. Мальчик девяти лет, второклассник, 11 мая он не вернулся из школы.

Теперь трупов за этот год было уже три, но все три были в сильной степени разложения, и по всем трем эксперты давали неопределенные заключения. Ни один из трупов не прибавил уверенности в душе Костоева.

Ему нужно было свежее убийство и свежий след.

Они непрерывно закидывали сеть все глубже и глубже. Одна из женщин из группы Костоева, Нина Петровна, о которой он говорил, что у нее «тело женщины, но душа следователя», обработала почти все казавшиеся неисчерпаемыми бумажные архивы в психиатрических больницах Ростовской области. Не переставала нарастать лавина извращенцев, хотя теперь она утратила заманчивую для следствия привлекательность.

Следователь Яндиев был завален работой по розыску лиц, пропавших без вести за девять последних лет. Двое юношей выехали из Ростова на Украину, но только один из них вернулся. Другой считался пропавшим без вести. Позднее его паспорт нашли в Ростове и передали в милицию. Яндиев и Воробьинский, один из сотрудников ростовской милиции, которого Яндиев считал действительно преданным и знающим и с которым сейчас они работали вместе, решили, что к этому делу стоит присмотреться повнимательней.

Они вызвали того молодого человека, который из поездки на Украину вернулся один. Теперь, спустя девять лет, ему было за тридцать, он был женат, работал, слыл порядочным человеком. В беседе он категорически заявил, что ничего не знает о судьбе своего спутника. Сам он вернулся домой, в Ростов, а тот предпочел остаться на Украине.

Расширив круг контактов для сбора информации и используя свой дар вести беседу, Яндиев выяснил, что девять лет назад молодой человек вовсе не отличался образцовым поведением. Тогда Яндиев снова вызвал его для допроса.

— Существуют законодательные ограничения даже по делам об убийстве, — сказал Яндиев, — и они применяются, если лицо несовершало других преступлений в течение какого-то времени. Ваше прошлое за эти девять лет ничем не запятнано, все, что вам нужно сделать, — это рассказать, что произошло и где находится человек, с которым вы уехали на Украину.

Молодой человек долго сопротивлялся всем уговорам и подходам следователя, пока, наконец, не разрыдался и не выложил правду, которая все девять лет мучила его каждый день.

— Мы поехали на Украину собирать мак, чтобы готовить героин — и для себя, и на продажу. Мак мы мололи в мясорубке. Набрали три мешка, это много, сегодня это стоило бы миллион рублей. Я говорил ему — хватит, поехали. А он сказал: давай намелем еще немного и положим в рюкзаки.