Охота на дьявола - [25]

11 декабря 1982 года, в самом начале правления Андропова, Чикатило совершил свое седьмое, и последнее в том году убийство. Он оказался на автобусной остановке в городе Новошахтинске, так как намеревался навестить тещу.

Оля Стальмаченок, десятилетняя ученица музыкальной школы, направлялась домой. Ее смерть стала самой ужасной в том году. На ней обнаружили больше пятидесяти ножевых ран, некоторые были нанесены в глаза, и, чего он ранее не делал, остались следы дикого потрошения.

Семеро жертв направлялись за ним в лес, ничего не подозревая, ибо он умел говорить их языком. И потому, что заинтересовать их можно было сущей малостью: пообещать дать закурить, показать видео или дать что-нибудь поесть.

Но настоящая причина заключалась в том, что жертвам достаточно было одного взгляда на него, чтобы, как им казалось, все увидеть и понять. И они шли с ним, потому что видели, кто он — добрый, беззащитный человек.

Глава 7

— Я убью этого Костоева! — воскликнул убийца Володя Стороженко. — Я ему горло перерву!

Следователь вышел из комнаты. Ему было поручено ознакомить Стороженко с материалами уголовного дела, расследованного под руководством Костоева. Следователь позвонил Костоеву, и тот сказал, что приедет как можно скорее.

Стороженко был в ярости, он только что узнал из материалов дела, что Костоев арестовал его брата. Тот факт, что брат был замешан в нескольких серьезных преступлениях, он не принимал в расчет. Следователь предал его, и в его ярости не было места логике.

В процессе допросов Костоев в какой-то мере даже проникся симпатией к этому двадцатисемилетнему молодому человеку, к его лицу с ярко выраженными славянскими чертами. Однако Костоев знал, что на деле Стороженко очень опасный человек, который oграбил, изнасиловал и убил не меньше дюжины женщин.

Узнав, что происходит в тюрьме, Костоев немедленно туда выехал.

Российская Генеральная прокуратура в 1981 году поручила Костоеву принять к своему производству дело об убийце, который поверг в ужас весь Смоленск. Женщины боялись идти на фабрики, производство начало падать. Более двух лет убийцу не могли найти, это подрывало авторитет партии и ставило под сомнение ее способность поддерживать порядок.

Тщательно организовав охоту за преступником. Костоев поймал его через три месяца. Из двадцати женщин, которых, как думал Стороженко, он убил, восемь выжили, и одна из них, вопреки всему ужасу смертоносного сексуального насилия, каким-то образом сумела нападавшего запомнить. Однако единственное обвинение, которое Костоев мог выдвинуть против Стороженко, сводилось к одному случаю насилия и попытки убийства. Костоеву же было нужно признание всей преступной деятельности.

Стороженко был крутым парнем, который уже немало повидал на своем веку, на плече у него была татуировка — снежный барс, эмблема российского преступного мира. Татуировка на груди, сделанная в тюрьме и изображавшая бледно-зеленого ангела, распростершего крылья в полете, походила на вышивку.

Костоев умел читать эти знаки, он знал о снежном барсе, знал он и парней подобных Стороженко, с мускулистыми шеями и безрассудной бравадой. Его стратегия заключалась в том, чтобы, заслужив абсолютное доверие, внушить надежду на лучший исход в случае, если будет сделано искреннее признание. Чтобы как-то успокоить поверженного преступника, Костоеву приходилось иногда говорить и неправду[3], что у следователей называется «соской».

— Это не моя специальность, — говорил Костоев убийце, — но у меня ощущение, что в государстве существуют определенные организации, которые могли бы использовать человека наподобие вас. Именно сейчас международная ситуация крайне напряжена — Хомейни, Рейган, папа — и т. д.

Стороженко внимательно слушал.

— Я тоже слышал разные истории, — сказал он. — Как человека приговаривали к смерти, а затем составляли фальшивое заключение о приведении приговора в исполнение. Он получал новое имя, иногда благодаря пластическим операциям даже новое лицо, и его направляли за границу.

Костоев не торопился опровергать эти разговоры.

И все же Стороженко продолжал сопротивляться, он понимал, что ценою этой новой жизни может быть только полное признание, но вместе с тем надеялся, что у следователя Костоева есть возможности добиться по крайней мере пожизненного заключения.

— Вы знаете какие-нибудь иностранные языки? — спросил Костоев.

— Я могу выучить, — ответил Стороженко. Будучи изобличен следствием и решив сыграть эту ставку, он признался в своих преступлениях — двадцати случаях насилия, двенадцати убийствах и восьми попытках убийства. После чего, пользуясь тем, что у него было много свободного времени, начал изучать английский язык.

Как только Костоев прибыл в тюрьму, он приказал, чтобы Стороженко привели к нему, и затем, несмотря на возражения охранника, потребовал, чтобы их оставили вдвоем.

Стороженко все еще был взбешен и опасен. А Костоев не подавал никаких признаков страха, поскольку его не испытывал.

Заставив Стороженко смотреть ему в глаза, Костоев сказал ему на грани бешенства:

— Значит, ты потому хотел убить меня, что я арестовал твоего брата? Ты был бы счастливее, скажи я тебе об этом раньше? Или ты хотел убить меня за то, что тебя перевели сюда, в московскую тюрьму, потому что сокамерники в смоленской собирались сделать с тобой то же, что ты делал с несчастными женщинами?