Охота на Дракона - [4]

Она лежала на лавке и никак не могла заснуть, хотя все остальные уже давно мерно сопели. Отчаявшись, она встала, подошла к небольшому окошку, распахнула ставни. Лес шумно шелестел листьями, будто перешептываясь. Ива, как всегда, плакала над спокойными водами озера, на котором мальчишке ловили раков. На ветке сирени напротив окна сидел здоровенный полосатый котяра — символ удачи, живущий на дворе. Его боялись даже цепные псы, и он был всему хозяйству голода. Никакого важного дела не начинали, не посоветовавшись с котом — отец лично брал кота на руки и рассказывал о деле; если убежит — идею можно похоронить.

Алара оглянулась на сестер, вылезла из окна, зацепившись тонкой ночной рубашкой за подоконник, закрыла ставни.

Сарай с не слишком нужными вещами был на задворках, за свинарником и коровником и даже за мелким озером, в котором плескались домашние утки и один жирный, вконец обнаглевший и забывший о своих отцовских и супружеских обязанностях селезень, кушавший зато за четверых. Дверями он почему-то выходил на поле, за которым начинался лес. Алара глянула на горы (ей почудился темный силуэт кого-то крылатого на скале), покачала головой, зашла внутрь.

Как назло, ближайший светильник остался в сенях — почему-то его не было принято тушить на ночь, якобы, чтобы злые духи не слетались. В сарае же было темно — видимо, здесь духам гулять разрешалось.

С трудом отыскать на полке лучину и вечный огонек, Алара осветила сарай. Темноты она не боялась, но в сарае ей постоянно чудился кто-то темный и зловещий, да и искать что-нибудь во тьме не слишком удобно.

Наконец, под руку попался и старый холщовый мешок. Она вышла, кинула лучину в гусиное озерцо, спустилась по тропинке к иве. У ствола дремал старый серый то ли пес, то ли волк по кличке Верный. Девушка уселся рядом с ним, погладила. Верный покосился желтым глазом на нее, но, естественно, помолчал.

Она немного посидела так, прислушиваясь к лесным звукам и крику старого филина, жившего в дупле векового дуба неподалеку от старицы. Вздохнула. Верный снова на нее посмотрел, и очень выразительно, покачал мордой, уложил ее на лапы и сделал вид, что уснул и ему нет до этих глупых людских проблем никакого дела. Он был сегодня обижен на большого человека, выгнавшего его со двора за то, что он поднял лай на путника. Сам всадник отнесся к этому довольно спокойно.

— Ну, что скажешь, Верный?..

"Ничего", — махнул хвостом пес, даже не открыв глаз и будто бы даже не услышав.

— Ясно… Тебе, как всегда, все равно.

Есть хотелось все сильнее и сильнее; в ночной рубашке она начинала мерзнуть на холодном осеннем ветру. Захотелось прижаться к теплому, мохнатому псу, или, еще лучше, сбежать обратно домой, к печи.

Но пес оставался совершенно равнодушным к Аларе, а идти в избу не хотелось.

Она встала, попрыгала в тщетных попытках согреться, порылась в мешке, установила по озеру силки — авось, утром можно будет вытащить раков. Силков много (один едва не поймал саму Алару), но и раков немало. Может, ей повезет. Сами силки она связала длинной веревкой, а ее конец привязала к иве, чтобы мальчишки не утащили ее добычу.

— Думаешь, надо идти обратно?..

Пес приоткрыл один глаз и еще раз вильнул хвостом, будто бы говоря: "хоть одна умная мысль за весь вечер".

— Да, наверное.

Она свернула мешок, потом немного подумала и привязала его к веревке. Уже во дворе расковыряла гвоздем ставни и заползла обратно в комнату. Спать все также не хотелось, в животе бурчало с удвоенным энтузиазмом.

Почти полная луна ехидно сияла с темного небесного полога, усыпанного мелкими звездами. Алара уселась на подоконник. Хотелось пожаловаться луне на несправедливую судьбу — говорят, что луна слушает всех…

Будто бы в ответ на ее мысли где-то вдали протяжно, грустно завыл волк с пронзительно-желтыми, такими человеческими глазами…

…Утром ее растолкали пинком в бок в такую рань, в какую она не вставала, даже когда уезжали на ярмарку. Еще не занималась заря, а на небе со всех сторон светились меленькие звезды, складывающиеся в привычные, но такие манящие и чарующие созвездия. У Алары было такое чувство, что она только что легла, что, возможно, было правдой — Верный сидел на том же самом месте, под ивой, сторожа силки.

— Тенка?.. — пробурчала она сквозь сон. — Ты чего?..

— Вставай, соня. Мы уезжаем на ярмарку. Я возьму твою синюю ленту, ладно?..

— Я сама хотела в ней пойти…

— Тебе-то зачем?.. Ты никуда не едешь.

— Почему?!

Неужели тетка пожаловалась?..

— Ты остаешься здесь с теткой и дедом.

— У-у-у…

— Не бурчи, это не я придумала.

Тенка завертелась перед зеркалом, привязывая ленту то так, то эдак, но получалось все равно плохо — коса у нее жиденькая, странного мышиного цвета, и просто яркой лентой это не исправляется. Но девушка все равно оставалась довольна — редко когда можно ходить с цветными лентами, а синий цвет всем девушкам к лицу, потому что это цвет невесты.

— Тогда я еще сплю…

— Вставай, тебя тетка зовет.

Тенка настолько похоже изобразила выражение лица тети, недовольно задержкой, что Алара невольно рассмеялась и окончательно проснулась.

— АЛАРА!!!

— Вот, видишь.