— Нет. У меня нет чёткого понимания, я не могу по вашим словам понять, как распространяются волны. Могу с некоторой вероятностью обозначить приблизительный диапазон действия этого существа.
— И сколько у вас вышло? — Скорее из вежливости поинтересовался Саблин.
— Предварительные данные: Усталость, депрессия — шестьсот-восемьсот метров. — Она морщила нос. Сомневалась в цифрах. Подняла голову, указала пальцем на большой пучок тростника. — Там суша до дождей была?
— Да, кажется. — Отвечал Аким.
— Тогда оно могло прятаться и там, значит и вовсе пятьсот метров. Может даже меньше. Может четыреста. Дальше. Раздражение, агрессия — триста, или, скорее всего, двести метров. А дальше… — Панова подняла на него глаза. — А вы и в правду хотели застрелиться?
— Не помню точно, похоже на то. — Нехотя сказал Аким.
— Значит, боль в глазах и пульсирующая боль в затылке, боли провоцирующие стремление к суициду. Это, — она опять отрывалась от планшета, — это лучше мы на месте посчитаем. Ребята, просыпайтесь, — сказала она солдатам и добавила уже Саблину, — поедем к тому месту, где вы убили существо.
«Ну, что ж, поехали, раз вам так надо». — Думал он.
Солдаты просыпались, заводили моторы, разворачивали лодки и по протокам плыли к острову с камнем, на котором Аким дрался с переделанными.
— Тут, — указал Саблин, увидев остров с камнем.
— Чисто, — сказал сержант, не отрываясь от монитора управления дроном, — движения нет.
Саблин спрыгнул на землю первый. И не узнал этого места. Всё, кроме камня, изменилось. Дожди полностью поменяли ландшафт. И не только дожди. Лодки, что были тут, кто-то увёз. Теперь даже не выяснить кто их забрал, болото большое, тут всякого люда много, и не все из них честные станичники. А дюраля в лодках было немало, один огромный глиссер переделанных, что торчал из воды, когда Саблин отплывал отсюда, сколько весил! И моторы можно было починить. Один-то почти цел был. Да, жалко было Акиму такого богатства.
— Тут, — повторил он, указывая на берег, — вот тут я закопал фугасы.
— Там, у камня, два окопа отрыл.
— Кости, — крикнул один из солдат, который первый спрыгнул с лодки и уже ушёл подальше от всех.
— Там кости существа? — Обрадовалась Панова.
— Нет, — Саблин мотнул головой, — я там бегуна добил. Он, сволочь, ранил меня.
— А где вы убили существо?
— Там, за камнем, — Аким указал рукой, — у самого рогоза. Она там надо мной изгалялась. Два магазина из «Тэшки» по ней расстрелял. И ещё кучу патронов из ружья. Убить смог, когда она сама ко мне подошла, брюхо ей распорол.
— Гильз тут навалом, — крикнул солдат, — пострелял ты на славу.
Они пошли к рогозу, но там никаких костей не нашли, только стреляные гильзы.
— Точно тут? — Хотела убедиться Панова, доставая планшет и что-то начала в нем отмечать.
А вот солдат интересовали другие вопросы, видимо не верили они до конца, что Саблин в одиночку мог уничтожить отделение переделанных.
— А где же ты их офицера уработал? — Спросил самый возрастной из них.
— Там, — Аким указал на кромку воды, — он должен у берега быть.
— Нефёдов, пошарь там, — сказал сержант.
Солдат тут же спрыгнул с лодки, скинул пыльник и полез в воду.
Воды он точно не боялся, значит, броня у них, как и у болотных казаков, герметичная.
Нефёдов стал шарить руками по дну.
— Дальше, — крикнул Саблин. — Ближе к черёмухе ищи.
Солдат сделал буквально три шага и тут же достал из воды, несколько рёбер с позвонками. Они были зеленоватого цвета от водной живности и поросли тиной.
— Вот, — крикнул Нефёдов и кинул рёбра на берег. Стал копаться в воде дальше.
Саблин глянул на солдат: Ну, теперь-то, что скажите?
— Ещё, — кричал Нефёдов, выкидывая на берег другие кости. И добавляя. — Эти точно не человеческие.
Больше вопросов у солдат не было. А Саблин, как мальчишка, радовался в душе, что эти, сто процентов, опытные и умелые воины, ставившие под сомнения его слова, больше ничего сказать не могут. Утёр он им нос.
Он уже подумывал рассказать им, как убил первого «солдата», который вылез из рогоза на противоположном берегу, пусть и там посмотрят, но его опередила Панова:
— Значит, состояние, когда болезненные ощущения провоцируют суицид, оно генерировало на дистанции менее ста, а скорее, менее пятидесяти метров.
Саблин ничего не сказал, может быть и так.
— Кузьмин, — крикнула она, — передай в Институт.
Тут же из лодки выпрыгнул один из солдат, радист, и чуть не бегом кинулся к ней, забрал у неё планшет, и присоединил его к своей рации. А Панова достала сигаретку, тонкую, белоснежную, и держала её в двух пальцах, полагая, что Саблин сейчас кинется добывать ей огонь. А он не кинулся, и подумал про себя: Держи-ка карман шире, генеральша.
А она так и держала сигарету, пока прикурить ей не дал радист. А потом женщина произнесла:
— Но всё это несерьёзно, урядник. Вилами, как говориться, на воде… Или, бабушка, как говорится, на двое… Слишком мало исходных…
Саблин уже знал, что она скажет дальше.
— Поэтому, нам нужно живое существо. — Закончила Панова.
Конечно же, он знал, что именно так она и закончит.
