Ох, французы! - [22]
Я хотел бы, если уже нельзя переменить сего беспорядка вещей и нетерпения, чтоб сговоренные при людях не показывались, чтоб их заставляли ширмами или завешивали покрывалами, а всего лучше, чтоб надевали на них маски с длинными носами.
Возражение идет на молодых и взаимно влюбленных, коих страсть подводит под венец брачный; но отнюдь не касается до тех сговоренных, кои друг в друге видят большую дорогу, лобное место, духовную, деньги и кои, вместо легкой цепи цветов, сплетенной рукою счастия и любви, попадают в железа и на канат преступников.
А и эти целуются, но точно так, как на святой неделе со всеми и на похоронах с покойником. Вообще, большая часть влюбленных целуются, целуются,-- а потом кусаются.
Глава L.-- Мерка.
Только сговорят -- и явится барская барыня без речи, точно как немой из сераля, с тесемкою смерить диаметр шеи жениховой.
Это для шитья сорочек, будто он ходил прежде нагой; но так должно.
Прежде сего шивали белье по домам русские швеи, и тогда полотна не жалели, даже и голландского; а нынче подрядом берут шить магазейные мадамы и, вместо рубашек, будто ошибись меркой, делают жилеты с рукавами. Иноземцы сперва нам обрезали бороды, потом волосы; там укоротили чувства, раздели; а нынче принимаются драть кожу; но все это так нежно, легко и мило, что мы радуемся и утешаемся тем, что можем благодарить их на их языке.
Глава LI.-- Свадьба.
Наконец, настал день, в который брак соединил два сердца в одно, две души в одну, два рока в один. Дом был снова весь прибран, люди богато одеты, в окнах пирамиды, на улице плошки, стол удивительный, музыка огромная, и, в одно слово, и дворянство и народ согласились, что свадьба Луки Андреича Кремнева {В рукописи ошибка -- Богатырев. (Примеч. сост.)} была свадьба великолепная и знатная. В восемь часов пополудни в приходской церкви обвенчались два истинно влюбленные. Они молились Богу от чистого сердца о взаимном благополучии каждого и просили Его, чтоб умереть прежде другого. В девять часов возвратились домой -- Лука Андреич мужем, а княжна Глафира Юрьевна женой. В десять обряд и нетерпение освободили новобрачных от свидетелей и предали их будто сну. Но Морфей, сдав их тотчас с рук на руки сыну Пафосской богини, удалился, пожелав доброй ночи.
А в десять часов с четвертью у Глафиры Юрьевны осталось лишь право писать на гербовой бумаге и на визитных билетах: "Урожденная книжка Мишурская".
Ничего, Глафира Юрьевна!
Славно, Лука Андреич.
Глава LII.-- Напрасно.
На что церемония в день свадьбы? не лучше ли иметь свидетелями оной с обеих сторон самую лишь ближнюю родню, обвенчаться утром, отобедать в доме, откуда невеста; потом кончить день у новобрачного и избежать тысячу неприятностей, беспокойств, тягостей в самый важный, единственный и решительный день жизни нашей.
Но как не выставить приданого, из которого три части никуда после не годятся -- от перемен в моде и от сырости кладовой?
Как его не везти по улицам на чужих лошадях и как не занять целые дроги и осанистого цугу перевозом между прочим необходимой утвари, из коей, кроме дурного запаха, ничего выйти не может.
А-ай! я слышу старух, кои в один голос все крикнули: "Ах, злодей! чего хочет! прилично ли молодой бегать на низ и на двор? ей сидеть должно!"
Извольте. Честь ей и место.
Глава LIII.-- Курицу яицы учат.
Тревожить дух, приводить в трепет юность, преобращать милого человека в злодея, заставлять краснеть целомудрие, отравлять самую счастливую минуту любовной жизни и обращать неизвестность и стыд в страх и в любопытство, а иногда в нетерпение и обиду, -- вот что делается. Какая нужда учит той одной науке, в коей ученики превосходят учителей?
Но это обычай. А обычаи почитать должно; однако не запрещено над ними и смеяться; а смешная вещь может иногда выйти наконец из употребления.
Желаю, чтоб все смеялись со мною,-- кроме молодых девушек...
Глава LIV.-- Дядя.
Тот самый Фома Егорыч, который ездил к Степаниде Кузьминишне сватом, был у Луки Андреича, в качестве родного дяди, посаженым отцом. За исключением некоторых вольных слов, непристойных шуток и двусмысленных приветствий по случаю свадебного пира, вел себя очень хорошо до тех самых пор, как все разъехались, молодые пошли спать, а он, приглася своих коротких, истребовал шампанского вина и, выдумывая разные здоровья, но не по примеру англичан, так упился, что люди племянника, опасаясь положить его в карету, положили на канапе, где он сном и временем перестал быть пьяным и проснулся опять трезвым. Тут в пьянстве он доказал, что пословица "Язык мой враг мой" справедлива; хотя он и любил чистосердечно племянника и без памяти рад был его свадьбе, приписывая оную своему красноречию и искусству, но, пив здравие новобрачных, примолвил: "Дай Бог и впредь у племянника на свадьбе повеселиться". Ах, закричит всякой: экой негодяй! хорош дядюшка! не успел племянник обвенчаться, и уж жене его желает смерти!
Извините Фому Егорыча: он сам не помнил, что говорил; он был пьян, соврал ненарочно; сколько и трезвых врут -- и как долго, иной пока жив; а если хорошенько разобрать, то умные еще больше врут, чем дураки, оттого, что на этих надеются,-- и правду сказать, есть на кого.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
В трилогии вскрыты причины кризиса коммунизма в СССР, несостоятельности командной «плановой экономики», дан новый взгляд на возможные пути развития России. Особого внимания заслуживают идея о создании партии нового типа и новая идеология регулятивизма, являющиеся, по мнению автора, великим историческим шансом для России. Книга, написанная истинным патриотом, проливает свет на многие проблемы современности и представляет интерес для всех, кто обеспокоен судьбой Отечества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Современная Россия, являясь правопреемницей Советского Союза, сталкивается со многими проблемами, основанием для возникновения которых послужила крупнейшая геополитическая катастрофа XX века – распад СССР. Постепенно нарастают конфликты и противоречия в бывших советских республиках. Однако вместе с тем на постсоветском пространстве появляются и реализуются тенденции к экономической и военно-политической интеграции. Сложившаяся ситуация способствует тому, чтобы более серьезно обратиться к истории тех территорий, которые ранее входили в состав СССР, а до этого в состав Российской империи.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.
Фредерик Лейн – авторитетный американский исследователь – посвятил свой труд истории Венеции с самого ее основания в VI веке. Это рассказ о взлете и падении одной из первых европейских империй – уникальной в своем роде благодаря особому местоположению. Мореплавание, морские войны, государственное устройство, торговля, финансы, экономика, религия, искусство и ремесла – вот неполный перечень тем, которые рассматривает автор, представляя читателю образ блистательной Венецианской республики. Его также интересует повседневная жизнь венецианцев, политика, демография и многое другое, включая мифы, легенды и народные предания, которые чрезвычайно оживляют сухой перечень фактов и дат.