Огонь в норе - [14]

* * *

С ружьем в руке, держа его дулом вниз, он подошел к двери. Ава открыла и продолжала стоять. Ему не очень понравились ни зеленое платье, ни ее взгляд. Он сказал:

— Ты не обязана ничего объяснять.

Но она объяснила:

— Рэйлен, клянусь Богом, я не знала, что он явится.

Он ей поверил и сказал об этом приятным голосом. Хотел бы сказать, что платье красивое, но не мог. Он ждал; наконец Ава пригласила его движением головы и отступила в сторону. Рэйлен перешагнул порог и увидел Бойда за столом, на котором стояло блюдо с цыплятами, тарелки с пюре, горохом и морковью, тарелка с печеньем и соусник. Бойд, кажется, уже приступил к еде, в его тарелке все было полито белым соусом, а рядом с ней лежал пистолет. Бойд взял его.

Пистолет нацелился на ружье, которое Рэйлен держал у ноги, и он увидел, что это старый армейский кольт 11,43 мм. Бойд сказал:

— Ружья не разрешаются.

Он велел Аве взять его и выбросить за дверь, после чего пистолетом поманил Рэйлена к столу.

— Садись на тот конец и угощайся. Соус неплохой, но не такой вкусный, как у мамы. Такого уже не бывает, да?

Рэйлен уселся, и Бойд сказал:

— Когда ты застрелил макаронника, вы так же за столом сидели?

— Немного ближе.

— Еда на столе была?

— Нет, но стол был накрыт — стаканы, тарелки.

— Съешь чего-нибудь.

Рэйлен взял левой рукой куриную ножку и поднес ко рту.

— У тебя был пистолет — какой?

— В тот раз? Беретта, девять миллиметров, такой же, как у твоих двух кретинов.

Бойд сказал:

— По-моему, я слышал один выстрел.

— Одного хватило. Они ждут в машине.

— Кого из них ты убил?

— Никого, но они не участвуют.

— Вы сидите за столом, — сказал Бойд, возвращаясь к прежней теме. — Где у тебя был пистолет — где мой?

— В кобуре.

— Врешь.

— В кобуре.

— A у него?

— В пляжной сумке, между коленями.

— Он шел купаться и завернул поесть?

На это Рэйлен не ответил.

— Что у него было в сумке — какой пистолет?

— Не помню.

— Как ты понял, что надо вытаскивать?

— Кто-то крикнул, что он вооружен.

Бойд помолчал, глядя через стол на Рэйлена, сидевшего в двух с половиной метрах.

— Ты дал ему двадцать четыре часа. Когда ты его застрелил, время вышло?

— Почти. Я напоминал, сколько ему осталось. Десять минут, две минуты… Думаю, дошло секунд до двадцати…

— Ты смотрел на часы?

— Нет, считал про себя.

— И сколько, думаешь, тебе теперь осталось?

— Я думал, до завтрашнего полудня.

— А я говорю — сейчас, если не хочешь сперва поесть.

— Ты можешь передумать, — сказал Рэйлен. — Я не возражаю.

Бойд покачал головой.

— Будешь меня преследовать, тогда уж закончим сейчас.

— Твой кольт на столе, а мой еще надо вынуть, — сказал Рэйлен. — Так у нас делается?

— Да, черт возьми, сегодня моя подача. Что у тебя в кобуре?

— Ты заплатишь, чтобы это узнать, — сказал Рэйлен.

— В жилах у тебя ледяная вода, да? Не хочешь разбавить ее «Джим Бимом»? — Бойд повернул голову, чтобы сказать Аве: — Принеси-ка Рэйлену… — И осекся.

Ава целилась в него из ружья — приклад под мышкой, палец на спусковом крючке.

Она сказала Бойду:

— А мой рассказ хочешь послушать — как я застрелила Боумана? Он на конце стола не сидел, любил за длинной стороной растопыриться, локти поставить, когда ел жареного цыпленка или початок глодал. Хочешь знать, что сказал Боуман, когда поглядел, как ты сейчас, и увидел наставленное ружье?

Бойд сказал:

— Золотко, ты только за ужином людей стреляешь? — Он посмотрел на Рэйлена, ожидая одобрения, но ответом ему был ничего не выражающий взгляд.

— Рот у Боумана был набит сладкой картошкой, — сказала Ава. — Я видела, как он ее напихивал, когда шла из кухни с ружьем. Он сказал: «Какого черта ты его взяла?»

Бойд сказал:

— Золотко, положи его, ладно? — Он взял бумажную салфетку и принялся вытирать руки.

Рэйлен тоже взял салфетку, заправил за воротник. И, разглаживая салфетку, задержал там руку, правую, ту, которая скользнет под лацкан пиджака, отодвинет его, обхватит ореховую рукоять — все одним движением — и обнажит шестнадцатисантиметровый ствол. Он мысленно видел, как это делает.

И видел себя в «кадиллаке», когда прострелил ветровое стекло, и пытался вспомнить, передернул ли потом затвор, потому что определенно не слышал, чтобы это сделала Ава.

Она говорила Бойду:

— И знаешь, что я сказала Боуману? Я сказала: «Застрелю тебя, дурак».

Рэйлен увидел, как она поднесла приклад к щеке.

Увидел, как Бойд поднял пистолет и навел на Аву.

И у него не было выбора. Рэйлен вынул револьвер и выстрелил Бойду точно в середку. Удар сбросил Бойда со стула, а мгновением позже Ава в своем вечернем платье разрядила ружье, и дробь из 12-го калибра изрешетила голую стену.

Значит, все-таки передернул, подумал Рэйлен.

* * *

Ава сказала:

— Я промахнулась? — наблюдая за тем, как Рэйлен встает с револьвером в руке, подходит к Бойду и наклоняется над ним. — Он умер?

Рэйлен не ответил. Она увидела, как он опустился на колени и нагнулся к самому лицу Бойда. Рэйлен как будто что-то произнес, но она не была в этом уверена.

— Не умер?

Рэйлен поднялся на ноги и сказал:

— Теперь умер.

* * *

Арт Маллен вошел, собираясь спросить, почему изуродована хвостовая часть «линкольна», но, увидев Бойда на полу, воздержался от вопроса. Пока Рэйлен стоял рядом и шаг за шагом описывал происшедшее, Арт перевернул Бойда и осмотрел выходное отверстие. Он сказал, что у него нет сомнений: причина смерти — выстрел из крупнокалиберного оружия. Арт поднял глаза на Рэйлена.