Огонь Сталинграда - [36]

Но случилось все иначе. Уже здесь, в небе Сталинграда, он начал осознавать всю неправильность этой войны со стороны Германии. Русские оказались стойкими и умелыми бойцами, воевали с такой отчаянной смелостью, что удивляли многих своих противников. А тактика воздушных таранов, которые смело применяли русские летчики в самых безысходных ситуациях в воздушных боях, просто шокировала пилотов Люфтваффе. И графа фон Айнзиделя – в том числе.

Все это, а потом еще и плен, заставило его пересмотреть свои взгляды. В 1944 году правнук Отто фон Бисмарка стал членом антифашистского комитета «Свободная Германия», а затем и членом редакции одноименной газеты.

Конечно же, такая знаковая новость практически сразу же попала в поле зрения Политуправления Сталинградского фронта. Скоро все агитационные листовки пестрели сообщениями и по-русски, и по-немецки о том, что правнук «железного канцлера» оказался в советском плену.

Такое сообщение, действительно, подняло боевой дух советских войск. Еще бы – целого немецкого графа, любимчика Гитлера, сбили простые девчонки, вчерашние советские школьницы!

Узнав о том, что один из его «любимчиков» перешел на сторону русских, Адольф Гитлер объявил щедрую награду за то, чтобы его вернули в Рейх живым или мертвым. Голову потомка Отто фон Бисмарка фюрер оценил в целых полмиллиона рейхсмарок. Это были несметные по тем временам деньги. Но судьба улыбнулась потомку Бисмарка – после войны он вернулся в Германию, где и дожил до преклонных лет.

Глава 7 Ночной рейд

Война в Сталинграде была необычной. Полотно железной дороги делило город пополам: ближе к Волге, в центре, днем шла почти что обычная жизнь. К бомбежкам Люфтваффе и артиллерийским обстрелам немецких гаубиц здесь уже привыкли. Так же, как привыкли жители Москвы зимой 1941 года или жители осажденного Ленинграда. Рубежи советских войск на Мамаевом кургане, у полуразрушенных, но продолжающих работать цехов Сталинградского тракторного на юге города и по полотну железной дороги гитлеровцы атаковали бесчисленное количество раз, но всегда откатывались с большими потерями.

Первый натиск был отбит при поддержке рабочего ополчения и войск НКВД. Оружие тогда взяли в руки все, кто мог его держать. Бригады рабочих-ополченцев уходили в бой прямо со сталинградских заводов… А к станкам вставали их жены и дети. Иногда для того, чтобы встретить врага, нужно было просто выйти на окраину предприятия.

Но уже совсем скоро с левого берега Волги, из глубины необъятного Советского Союза стало подходить подкрепление – свежие силы обученных, вымуштрованных пехотинцев, бронебойщиков, пушкарей-артиллеристов. Прибывали танковые экипажи, чтобы «оседлать» новенькие «тридцатьчетверки» производства Сталинградского тракторного завода.

Постоянно – под обстрелами гитлеровцев – возводились полевые укрепления, рыли сотни километров окопов, в развалинах домов встраивали замаскированные и защищенные огневые точки и снайперские позиции. На крышах уцелевших домов устроили свои позиции корректировщики и зенитчики. Причем расчеты автоматических пушек и крупнокалиберных пулеметов стреляли не только по самолетам с крестами на крыльях. Господствующее положение позволяло вести заградительный огонь по пехоте и бронетехнике гитлеровцев. К тому же – попадание из 25-миллиметровой скорострельной пушки или крупнокалиберного 12,7-миллиметрового пулемета ДШК в относительно тонкую крышу башни или в моторно-трансмиссионный отсек немецкого танка было весьма опасно. А с левого берега Волги защитников Сталинграда поддерживали огнем могучие гаубицы Резерва Главного командования. Теперь у защитников прибавилось уверенности – отстоим волжскую твердыню!

В ожесточенных боях за Сталинград пришлось отказаться от обычного порядка размещения командных пунктов и штабов всех уровней командования. Обычно устав требует, чтобы штаб дивизии находился в нескольких километрах от переднего края или, по крайней мере, в более глубоком тылу, чем штаб полка или батальона. Но в Сталинграде, например, штаб 62-й Армии в период уличных боев размещался рядом со штабами батальонов. От командного пункта армии до переднего края обороны часто было не более двухсот-четырехсот метров. И то, что было совершенно неприемлемо в полевых условиях, в Сталинграде являлось необходимостью. Более того – такая структура командования сыграла немалую роль в воспитании железной стойкости защитников Сталинграда. Солдаты всегда видели старших командиров и даже генералов рядом с собой – в окопах в самые тяжелые моменты боя. Такое боевое братство было поистине нерушимо!

* * *

После обеда бойцы лейтенанта Ракитина стали собираться в дорогу. Спецгруппе предстояло провести ночной рейд в «Заполотновском» районе Сталинграда. «Навести шухеру у фрицев», как выражались сами пограничники. Такие вылазки специально подготовленных диверсантов были не редкостью, причем – с обеих сторон.

Виктор сосредоточенно рассовывал по карманам разгрузочного жилета запасные магазины к пистолету-пулемету. Проверил, легко ли выхватывается из низко висящей кобуры на бедре верный «Наган». Подтянул ремень, который крепил самодельную кобуру к ноге. Кобура была массивной, самодельной, поскольку вмещала револьвер с глушителем собственной, Ракитина, конструкции. В ночном бою бесшумный «Наган» превращался из вспомогательного оружия в основное. В подсумок на поясе легли четыре гранаты-«лимонки». Лейтенант подхватил пистолет-пулемет Судаева, вставил магазин на тридцать пять патронов и отвел назад затвор. Поставил оружие на предохранитель.