Огонь его ладоней - [16]

Немногие любители космических панорам неспешно бродили вдоль прозрачного окна. Вокруг них вился скользкий тип, гентбарец невнятного гендера, всего и видать, что точно не крылатый и, пожалуй, не носвири, у носвири руки характерной длины, ни с кем другим не спутаешь. Ясное дело, товарищ предлагал залетным транзитникам настоящие нивикийские артефакты… собственного производства.

С подделками, надо признать, мы изрядно мучились. Уж больно высокого качества они пошли. Если на теневой рынок можно было наплевать, купил какой-нибудь дуралей себе в коллекцию новодел по цене подлинника, значит, так ему и надо, не будет другой раз ушами хлопать, то участившиеся наглые попытки завизировать такое у нас, с официальным подтверждением, лично меня здорово бесили. Тратишь свое время на экспертизу, смотришь, вникаешь, иной раз даже начинаешь думать, что вот оно, открытие века, а там… Тьфу!

Губернатор как-то попытался надавить на профессора Сатува. Чтобы тот, так сказать, пошел навстречу уважаемым личностям. Не всем, некоторым. На кого ему укажут. В обмен на улучшение собственного благосостояния или, скажем, дополнительное финансирование научных изысканий… Милейший профессор рассердился так, что наорал на вышестоящего, презрев все гендерные и сословные различия. Я при этом историческом разговоре не присутствовала, мне передали. Очень трудно было себе представить и очень жаль, что пропустила. В пересказе ведь совсем не то, чем когда своими глазами и ушами…

Самое интересное, что губернатор наш боль души профессора понял, осознал и больше с подобными предложениями не подходил. Я потом немного дергалась, все ждала, что придут и ко мне с тем же самым. Не пришли. Разумеется, я бы тоже послала за горизонт событий, но… Я — интраверт и не люблю общаться с посторонними. Особенно когда посторонние наделены харизмой и властью.

Я решила немного последить за черным торговцем. Дела у него вроде как шли успешно. Вот растекся перед военным, одним из тех пяти, кого мы с Таськой встретили. Мимолетный укол стыда за Таськин позор. Мужик нас, наверное, запомнил, у этих друзей память натренирована запоминать даже длинные унылые таблицы. Интересный типаж, необычный для пирокинетика. Те светловолосые и светлоглазые, а этот смуглый. Волосы кудрявые, черные, аккуратная бородка… Спецназу бороды не положены, но этот тип, судя по знакам различия на форме — капитан, ему можно…

Нивикийский каллиграфический шрифт — очень красивый, сам по себе произведение искусства. Нивикийцы любили вывести какой-нибудь афоризм или цитату на дощечках или вышить на ткани или мозаикой выложить, вставить в рамочку и повесить на стену, поголовное увлечение. Но, как я уже говорила, одно дело, когда смешную, сердитую или глупую фразу нарисовали тысячи лет назад и совсем другое, когда вот такой рукопоп, как этот ушлый гентбарец, на тридэпринтере с опцией искусственного старения. Причем рукопоп, вообще не соображающий, что именно он пишет на своих поделках.

Я подошла поближе, с интересом вслушиваясь, как негодяй расписывает достоинства своего, так сказать, овеянного благородной пылью веков товара. Я-то видела, что там вместо связной фразы белиберда полная. Буквы просто состыковали друг с другом, не понимая ни смысла, ни подлинной красоты.

Но когда торговец выдал, что на его поделки существует сертификат, а на том сертификате подпись самой Элины Разиной, доктора археологических наук с известным решительно всей Галактике именем… Я осатанела!

— Простите, что вмешиваюсь, — скалясь, сказала я. — Но вы сказали — Элина Разина?

Гентбарец не уловил выражение моего лица и потому попался. Они вообще человеческие эмоции не очень хорошо считывают, особенно одиночки низших гендеров. Этого я так и не распознала толком: вроде чабис, но для чабис слишком тощий и недокормленный. А впрочем, кто его знает, в какой помойке он рос и что перед последним метаморфозом жрал.

Мне предъявили сертификат. Действительно, с подписью. Моей. На эсперанто. Вот только чуть-чуть не довели последнюю завитушку, я обычно пишу не так.

— Ах, ты подонок, — задумчиво сказала я на чинтсахе-матерном. — Ах, ты, сволота такая, твою маму… и папу… и всю родню твою в свежий потрох! Да Элина Разина никогда такую хрень не завизирует, чтобы ты знал! Ты бы хоть у «Komuna lingvo» перевод спрашивал прежде, чем галиматью этакую печатать и за подлинный артефакт выдавать!

Ругаться с гентбарцами надо на их собственном языке, во-первых, до них так быстрее дойдет, во-вторых, не придется обеднять языковые конструкции. Когда у твоей расы изначально двенадцать гендеров, матерные возможности не поддаются измерению.

— Все сказала? — угрюмо осведомился черный торговец. — Ну, и вали. Что ты мне сделаешь?

— Я — ничего, — ласково кивнула я. — А вот лантарг Поункеваль — много чего. Я с ним лично знакома, дружок. Хочешь, сведу?

— Ага, щас, уже разлетелся, — что-то в этом духе, на деле, перевести эту реплику с чинтсаха-матерного на человеческий без потери смысла невозможно.

Мне предъявили в качестве последнего аргумента бластер:

— Вали отсюда, умная. Пока жива.

Ну, и зря. Потому что военный, о котором я в запале давно забыла, отобрал оружие как нечего делать, а выстрел погасил ладонью. Красиво. Очень красиво и очень эффектно. Паранорма пирокинеза вообще сплошное очарование, если не задумываться о том, что пирокинетики живут раза в два меньше всех прочих. Расплата за их не поддающуюся осмыслению мощь: укороченный срок жизни…