Огонь Черных лилий - [15]
— Я поеду басом, — отказывается Винсент.
— С гражданами? Прекрати. Они тебя разорвут.
— Сегодня ночью ты уже сделал это за них.
— Водитель в пути.
— Я не хочу… Опять на твоей машине заявлюсь.
— У тебя было ночное совещание.
— Ага, — Винсент приспускает воротник, — Ты на это глянь. Хорошее совещание, однако.
Шея окрашена в лилово-бордовые цвета страстных поцелуев и тугого ошейника.
— Ты воротник не тереби, и тогда никто ничего не увидит, — невозмутимо отвечает Ясмин.
— Может, я останусь.
— У меня?
— Дома.
— Нет.
— А у тебя?
— Я бы хотел, чтобы ты каждый день ждал меня с работы.
— Как жена?
— Ты и есть моя жена.
— Может мне начать носить женские платья? — язвительно бросает Винсент.
— Нет, мне нравится стягивать с тебя грубую ткань блеклой формы, под которой прячется нежный бархат твоего тела.
Винсент покрывается пунцовыми пятнами.
Бессильная злость.
— Обожаю тебя, — шепчет Ясмин и целует любовника в губы.
— А я тебя ненавижу.
— Мне наплевать. Пойдем.
Винсент кивает.
— Все же мы мужчины и должны работать, — продолжает Ясмин, закрывая дверь на код. — Так ведь, Винсенте?
— Ненавижу тебя.
— Позвони сегодня.
— Ладно, я позвоню, — отвечает Винсент, хотя знает, что не выполнит обещания.
Ясмин еще раз жадно впивается в губы спутника и выходит навстречу машине. Через какие-то десять минут своего транспорта дождется и Винсент.
Он сплевывает на снег и закуривает.
Глаза останавливаются на сером небе. Хочется вырвать, но нечем, поэтому надо курить.
Крепкий кофе горчит на языке, прогоняя тени сонных грез.
Люблю кофе.
Ненавижу сливки, они разбавляют истинный вкус, как и все полутона в нашей жизни. Люди придумали кучу замен подлинным истинам. Сегодня по пути на работу в разукрашенном морозом окне я видел толпы зомби. Они серым роем безмолвных осколков великих надежд эпохи торопились в муравейник, чтоб отдать дань иерархии. Зомби — теперь так называется социум.
Эй! Винсент! И чем же кукольный генерал недоволен?
Генерал. Смешно.
Когда мы покидали «города-помоины» и шли за звездой, мысль о чинах и погонах меня никогда не посещала. В том-то и беда. Я не задумывался о выгоде и последствиях. Бой — только в нем истина. После войны следует мир, бесцеремонно крадущий мечты у своих вдохновителей.
Что делать дальше?
Скучная работа с бумажками. День за днем, проклятая спираль полной бессмыслицы. Я устал от этого ненужного бега в никуда. Я бы мог работать в штабе, но и там, чем мне заняться? Строить карательные бригады по ровной линии дисциплины. Зачем? Скучно. Моим именем и так названы книги по практикам использования огнестрельного оружия. Пожалуй, все, что я умею — хорошо стрелять. Просто жить я не могу, не приучен.
Пресный кофе.
А я умер… Ла-ла-ла.
Пустота. Грех даже иронизировать.
Я лезу в карман пиджака, тянущего упругостью кожаной полоски. Извлекаю ее на свет.
Ошейник с кольцом.
— И зачем ты его сюда сунул, Ясмин, — шепчу я и поигрываю садисткой штуковиной, механически раскручивая ее на пальце за металлическое кольцо.
Интересно, во что превратилась моя шея?
Срываюсь с места. Зеркало в шкафу встречает меня отражением бледной физиономии.
Это я?
Никак не привыкну к своему лицу без налета серой пыли с пустырей окраины.
Опускаю ворот.
Какой вернисаж!
Моя шея окрашена в разные оттенки сине-красных подтеков. Причудливое сочетание бардового удушья ошейника и лиловых засосов, оставленных нежностью Его холодных поцелуев. Да если так разобраться все мое тело одна сплошная карта обжигающей страсти Ясмина.
Я начинаю истерически смеяться, ощущая, как тянет кожу под лопаткой. Укус оказался значимым, и кто просил так впиваться мне в кожу?
Бравые революционеры…
Если бы те зомби на улице видели меня сейчас, чтобы они сказали?
Настоящий генерал Великой Революции всего лишь кукла в руках еще одного Легендарного Персонажа новейшей истории.
И на нас ровнялась эпоха!? Как забавно.
Но нет, люди молились на наши бледные тени, призраки ненастоящих нас, затмившие своих живых прототипов.
Я сажусь на место и жадно закуриваю.
Ладан лучше поцелуев.
Я устал.
В моем кабинете нет даже окон. Я обязан трудиться на благо общества, и ничто человеческое не должно меня отвлекать, поэтому все предусмотрено, чтобы я погряз в работе. Все должно быть рационально. Серая коробка министерства скрывает, словно спичечный коробок, суетливую деятельность своих муравьиных обитателей. Работайте-работайте, пока двигаются и шумят ваши шестеренки.
Никогда не думал, что моя мечта прозвучит фальшивой струной. Она была так прекрасна, а теперь, читая сухие буквы на страницах уставов и книг революции, я едва ли могу узнать свои мысли. Это не мое. Я так никогда не мог бы сказать. Слова сплетаются в предложения, от того становясь еще непонятнее и чужероднее. Кто-то намеренно извратил смысл прямотою и грубостью слога. Мои творения отделились от меня и стали жить своей жизнью. Скучной и чужой, даже враждебной моему сознанию.
Я идиот.
Неутешительный итог моей бесполезной жизни.
Хотя я еще не умираю.
Стоп. По состоянию моего внутреннего мира, могу констатировать полную и бесповоротную смерть. Безоговорочную капитуляцию перед лицом действительности.
Невосполнимая потеря.
Книга — тонкая и терпкая, как мелодия Востока, пронизанная струнами боли и откровенности. Страсть и любовь — для них нет места в политике государств, но правители тоже люди. Они нуждаются в нежности и понимании, быть может, даже больше простых людей. Но что делать, если любимый избранник — твой главный враг, а из-за любви рискуешь потерять не только честь правителя, но и сам трон? Любовь или корона? Недолгая нежность или век одиночества? Смерть или спасение? Жребий брошен.
Продолжение истории Касандера Милиотар. Его возвращение на родину в борьбе за причитающийся по праву трон. Одно дело ненавидеть издалека, строить планы и рисовать в голове картины страшной кровавой мести. Другое — снова посмотреть на обидчиков, заново пережить прошлое, и боль, и любовь, и радость, и разочарование. Когда раны вновь обнажены, а мстить, кажется, уже не имеет смысла, какой выбор сделать? Реванш? Или прощение страдающих людей? А кругом магия, загадочная всесильная и чарующая.
Вампиры и люди научились сосуществовать благодаря постоянным взаимным компромиссам. Но эгоистичность человеческой натуры и жажда вампиров делают равновесие зыбким. Когда предают и бьют в спину те, кого защищаешь до последнего вздоха, когда отнимают свободу и надежду, остаются только звериная ярость и ненависть, ненависть и еще раз ненависть. А любовь — о ней надо молчать, как о слабости. Но как скрыть чувство, от которого рвется сердце и как позабыть все обиды, выжегшие душу? Ведь в прошлом только боль, а впереди лишь вечная тоска и одиночество подле любимого человека. Это рассказ о битве двух диаметрально противоположных характеров, нелепо соединенных любовью. Предупреждения: смерть персонажа, насилие, изнасилование, нецензурная лексика, групповой секс.
«Я так долго отвыкал от тебя, Диего, от уверенности, что ты всегда меня защитишь и не оставишь в беде. Каких трудов мне это стоило!!! А теперь, когда я свободен от зависимости, ты опять заявляешься в мою жизнь со своей навязчивой заботой и хочешь вновь приучить к себе. Глупо! В одну реку не войти дважды, всем известный факт. Но по своему обыкновению ты не сдаешься, невзирая на очевидность и законы судьбы».
Что коту в космосе делать? Бегать, прыгать в невесомости слабо получается, да ещё гулять не выпускают. Кроме хозяина Миши на космическом корабле никого и нет. Вот и приходится коту по кличке Фима наводить суету в космическом корабле и доказывать гравитации свой титул хозяина космоса, пока молодой учёный работает над своим изобретением.
Компания Space X запускает новый исследовательский зонд для глубин космоса. Что это очередной пиар ход или действительно прорыв для человечества?
Желание познать новое породило интеллект. Интеллект стал накапливать и использовать познанное для исследования неизвестного. Однако всегда были границы известного, того, что можно было познать. Эта граница была такой же неизвестностью и называлась у всех по-разному, хотя все понимали нечто одно, нечто сверхъестественное, божественное. Она манила, она пугала, она заставляла развивать интеллект, а с помощью него всё, что нужно было для познания неизвестности. Неизменным оставался только дух, сила воли, которая, низвергая до бытовых уровней познанное, стремилась в дали бесконечности.
Жизнь до отъезда в США описана автором в мемурах "Моя наша жизнь". Прожив в США более 20 лет, автор на основании личного опыта сравнивает типичные жизненные ситуации, как они бы выглядели в США и России, особенности поведения, социальные аспекты и общее биополе обеих стран. При этом сравнивается только то, что поддается сравнению, без намерения ставить отметки, где лучше. Все фото – из архива автора.
Период испанских Габсбургов называют «Золотым веком Испании». В 1700 году со смертью Карла II Околдованного, одного из самых инфантильных, слабых и измученных болезнями императоров, золотой век закончился, пришедшая на его смену изнурительная война за испанское наследство разорила некогда великую империю. Сейчас мы постараемся ответить на следующие вопросы: Кто и почему “околдовал” императора Карла II? К чему приводят кровосмешения в родословной? Как бесплодный, инфантильный наследник престола развязал крупный европейский конфликт начала XVIII века?
Обложка временная, аннотации нет. Населён роботами. Прошу понять и простить.