Ого, индиго! - [14]

Шрифт
Интервал

– Мужик – охотник. Встреть его по-человечески, как ружье натри, чтоб хорошо с охоты дичь носил, чтоб весело бежал по лесу, по опасному и полному искушений большому городу. Чтоб приятно было домой с дичью возвращаться. Чтоб гордились им, за ухом чесали, говорили добрые слова. Но если ничего хорошего нельзя сказать, обмани. Хороших слов много не бывает. Скажи авансом. И мужчина изменится. Он станет лучше. – Но мудрые мысли Игоря улетели в пустоту, так как Дина его уже не слышала.


Старичок оглядел присутствующих высокомерным брезгливым взглядом. На психологов любовался, словно на умственно отсталых детей на новогоднем огоньке. Вся его фигура бунтовала против того, что ни один из присутствующих не смог оценить его уникальных знаний, блестящих шахматных комбинаций, стратегических задумок. Старичок нуждался в понимании, но всегда оказывался не с теми и не тогда. Он не позволил себе вздохнуть от жалости к себе, а продолжил лекцию утробным безликим голосом с металлическими колокольчиками.

– Как быть с детьми Индиго? Мы их ищем, сканируем, лечим. Запускаем систему ложных воспоминаний. Стираем прежнюю личность и отпускаем домой, в космос. Вы хотите узнать, зачем?

Старичок оглядел всех тревожным взглядом. В чистоте его намерений сомнений не возникало.

– Если хоть один Индиго проснется, вспомнит имя свое, он изменит этот мир, и не факт, что он изменит его в лучшую сторону. Да, в детстве он хорошо читает стихи – ну и пусть читает их дальше. Мы не можем рисковать, остановить Индиго – задача государственной важности.

Речь старичка была наполнена пафосом, но наконец задрожали капли пота на кончике носа и он стал похож на обыкновенного старичка, по лицу которого расползались красные пятна страха и волнения. Все с облегчением вздохнули. Перед ними дрожал от страха обыкновенный ЧЕЛОВЕК.

– Существует миф, я лично контролировал его возникновение, что сейчас рождается до девяносто процентов Индиго. В распространении подобной галиматьи мы заинтересованы по нескольким причинам – любящие мамочки приводят своих детишек провериться на предмет «Индиго». Быть Индиго считается очень модно. Даже обидно, если кого-то заподозрят, в том, что его ребенок не Индиго. Существует литература для Индиго, школы для Индиго, специализированные научные институты, где изучают Индиго. Модная эпидемия – Индиго. Но вы достойны знать правду: Индиго на Земле – единицы. Мы их всех знаем поименно. Они у нас под контролем. – Старичок потряс в воздухе крепко сжатым кулаком. – Мы разбрасываем ложные знаки и проповедуем ложные ценности. У нас есть достойная цель – мы спасаем мир. Неизвестно, куда его приведет зарвавшийся Индиго. Если Индиго дойдет до власти, то не ясно, куда он повернет руль истории. А нам необходимо знать, куда. – Старичок так махал кулаком в воздухе, что повеселевшие психологи ожили и почувствовали себя объединенными общей целью. Найти и уничтожить Индиго!

* * *

В издательской столовой пахло гороховым супом и гречневой кашей. Этот запах, знакомый со школьной скамьи, имел магическое свойство возвращать в прошлое и внушать опасную мысль. ВСЕ ЛУЧШЕЕ ВПЕРЕДИ! Илья и Кеша устроили стратегическое совещание. Один из чувства сострадания хотел спасти друга, но другой категорически отвергал все, кроме ЛЮБВИ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА.

Кеша серьезно беспокоился за друга, но в глубине души принял решение не упорствовать и не мешать другу сходить с ума удобным для него способом. В конце концов он свободный и взрослый человек. Кеша поражался умению Ильи восстанавливаться после тяжелейших аварий в личной жизни и продолжать беззаветно верить в свою единственную звезду, которая родилась именно для него. С этой «любовью всей жизни» Илья связывал самые светлые надежды – вечная молодость, полет, счастье!

– Вспышка! И все. Больше ничего не помню. Ни лица, ни фигуры.

– У тебя нервное потрясение. Ты каждый год в это время ищешь женщину своей мечты. Пора бы остановиться!

– На этот раз я ее нашел.

– И как именно ты понял, что это – она, а не то, что обычно?

– Озарение. Блеск. Вспышка!

– И все?

– И все. Но эта секунда дорогого стоит.

– Ты телефончик взял?

– Она пропала.

– Тебе пора на отдых. У тебя переутомление. А ты не пробовал делать ЭТО без вступительной статьи про чувства и все такое? Облегчает понимание!

– Ты не понял! На этот раз я действительно попал!

– И как она выглядит?

– Не знаю. Но если бы я ее увидел, я бы ее узнал.

– Как узнал?

– Рядом с ней хочется летать!

– Дубина! Как тебя начальником назначили? Ты опасен для общества!

– Я много читаю.

– Это заметно! Грань между гениальностью и безумием очень тонкая! Это бритва! Самая тончайшая грань в мире!

– Это необыкновенная женщина! Она светилась!

– Театр абсурда!

– Живая инопланетянка!

– Глюки! Ты взрослый человек, а как ребенок!

– Я читаю сказки!

– И что?

– Там написано, черным по белому – ОТ ЛЮБВИ РАЗРЫВАЮТСЯ СЕРДЦА!!!

– Так беги от нее! А ты ломишься в открытую дверь!

– Понимаешь, это путь к Солнцу! В бессмертие! В вечную жизнь! Ты представляешь, какое счастье и какая редкость встретить своего человека, свою настоящую половину?

– Какое?

– Шанс один к миллиону!


Рекомендуем почитать
Шлимазл

История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.