Огни Новороссийска - [15]

Описывая для газеты бой, я размышлял над увиденным. Мне казалось, что мы живем во время, когда наступательные средства превосходят оборонительные.

У фашистов больше, чем у нас, танков и самолетов, минометов и автоматов, и наступают они вдоль шоссейных дорог— на них легче применить машины. Железные дороги гитлеровцев мало интересуют, и они их беспощадно бомбят.

Наступая, противник бросает вперед танки, за ними на грузовиках движется пехота и легкая артиллерия. Натыкаясь на сильное сопротивление, фашисты вызывают огонь своей тяжелой артиллерии и «штукасы», поступают так, как поступили сегодня.

Я интересовался подробностями наступления фашистов в Польше и Франции — там они тоже вели войну машин вдоль шоссейных дорог.

Я заканчивал писать статью, когда ко мне подошел полковник Сергиенко.

— Видал, сколько металла наворотили, значит, можно фашиста остановить…

На трофейном мотоцикле примчался связной, передал пакет. Сергиенко сломал сургучные печати. Штаб дивизии приказывал полку, как только стемнеет, отходить на Мурованы Куриловцы.

Было обидно, что поле боя останется у врагов, они починят подбитые танки и вновь бросят их против нас. Опять мы внакладе.

За этот бой правительство присвоило наводчику орудия Якову Харитоновичу Кольчаку звание Героя Советского Союза; командир батареи Михаил Лабус и командир орудия Александр Филев награждены орденами Ленина, шесть человек — орденами Красного Знамени.

…Сдав заместителю редактора статью, переспав ночь в редакции, снова еду на фронт, захватив только что отпечатанные газеты.

Наши войска начали наступление. Вернули несколько сел. Люди оживились, послышались песни.

Тропический зной. Пыль по дорогам столбом. Целебный аромат хлебов стоит над землей. Гремит канонада тяжелых орудий, в безоблачном небе стаями появляются «мессершмитты» и «хейнкели». Их много, больше, чем наших самолетов, но летят они, видимо, далеко в наш тыл, на большой высоте. А на земле, отягченной обильным урожаем, сотни трудолюбивых женщин с мужской сосредоточенностью убирают хлеб. Никто из них за свою жизнь не видел еще таких пышных колосьев, такого тучного зерна, как в этом году. Богатый урожай — сбывшаяся мечта народа.

Изредка какой-нибудь берлинский ас накренит свой самолет и полоснет из пулеметов по белым беззащитным косынкам, подымутся к небу кулаки, сорвутся проклятья, и снова — напряженный труд на земле.

Между двух курганов вижу подбитый советский самолет Обожженные и пробитые крылья его накрывают желтые подсолнухи. У самолета в замасленных комбинезонах возятся люди.

Невдалеке на поле стрекочет новенький комбайн. Весело бежит по полотну хедера срезанная пшеница, рвется вперед трактор, а рядом с ним подпрыгивает бестарка, в которую сыплется толстая струя зерна.

Я иду к комбайну, замечаю выгоревшие голубые петлицы с тремя кубарями, узнаю за штурвалом знакомого офицера.

— Летчик Бондарь!

Летчик оторвался от штурвала потный, разгоряченный.

— А, редактор, здорово. Вот подбили, но я все-таки дотянул до своих… Починят машину, снова полечу бить гадов.

— Кто вас пустит, оставайтесь у нас за комбайнера, — засмеялась молодая белозубая трактористка, поправляя рукой прекрасные матовые волосы. — Вчера убрал столько, хоть на сельскохозяйственную выставку посылай… Голова колхоза решил его премировать поросенком.

— Ну, отослал письмо моей жене? — спросил Бондарь, заставив покраснеть трактористку.

— Послал.

— Читать есть что-нибудь?

Я вынул из полевой сумки «Первый удар» Шпанова.

— Читал уже… Плохая книжица… Усыпляет бдительность, проповедует шапкозакидательство.

— Расскажите, что вы видите с воздуха, летая над территорией, занятой врагами? — попросил я летчика.

— Во-первых, пехота немцев не ходит пешком, — Бондарь загнул палец на левой руке. — Весь день по дорогам к фронту движутся моторизованные колонны со скоростью до пятидесяти километров в час… Во-вторых, меня поражают масштабы, в каких немцы почти безо всякой помехи перевозят солдат, технику и боеприпасы… В-третьих, самолеты-разведчики дают немецким генералам полную картину всего, что происходит у нас за линией фронта… Самолетов у них много.

Сказанное было малоутешительной правдой. Проклятые «штукасы», как правило, активно поддерживают атаки своих танков и пехоты, обеспечивая им продвижение вперед. Как ураган, налетают они на стратегически важные станции и железнодорожные узлы, забитые техникой и горючим, превращая их в груды развалин.

Поговорили еще несколько минут, и я отправился дальше.

Навстречу по дорогам гонят стада. Окутанные облаками сухой пыли, плетутся коровы, бредут приуставшие овцы и похудевшие свиньи. Погонщицы колхозницы спешат, но все-таки используют каждую возможность, чтобы покормить и напоить животных.

Встречались погонщицы с орденами Ленина на груди — лучшие доярки страны. Они шли одетые в свою лучшую одежду, успевшую истрепаться в пути, — плисовые корсетки и широкие мереженные спидницы; с цветными лентами в пыльных волосах и монистом на шее. Женщины вели за собой своих коров, свою гордость, свою славу.

Одна так и сказала:

— Щоб я виддала нимцям заризаты нашу Мимозу?! Та николы цього не буде! Про нее в газетах писано. Сино мы попалили, щоб не досталось нимцям, а коров гонимо. Не пить Гитлеру молока на Украине.