Огни маяка - [15]
Васильев подошел к Насечкину, рукой провел по его плечу. Насечкнн кивнул головой, перелез через леер, начал спускаться. Антонов смотрел и не мог оторваться. Кто-то тихо толкнул его. Стрельцов взволнованно шепнул:
— Как домой полез к себе. Не боится…
И Антонов, который и сам боялся за старшину (при четырех баллах да в такую стынь лезть в воду!), вдруг решил: надо показать Стрельцову, что ничего особенного тут не происходит, просто идут обычные морские будни и каждый на эскадренном миноносце делает свое дело.
Взгляд его упал на зачехленные орудия главного калибра. Он увидел на их длинных стволах белые звездочки — итоги грозной боевой работы за сорок с лишним месяцев войны.
Сколько снарядов послали эти орудия врагу, сколько грудных испытаний вынесли люди на корабле!
Капитан 3 ранга стоял совсем близко, и Антонов с особым чувством, в котором были и гордость, и любовь, и уважение, поглядел на лицо командира. Оно было худощавым, бронзового оттенка, морщины тесно лежали под глазами и по уголкам рта, и все же Антонов с удивлением подумал, что командир корабля молод,
— Простое дело,- понизив голос, сказал Антонов Стрельцову,- каждый из нас, если нужно, это сделает.
Васильев нахмурился, он зорко оглядел широкую полосу фарватера, поднял к глазам бинокль.
— Вперед смотрящие проглядели,- отрывисто сказал он, обращаясь к вахтенному офицеру.
— На поверхности ничего не было видно, товарищ капитан 3 ранга,- в липе лейтенанта Корнеева было выражение виновности, хотя он и сам не знал, в чем состоит его вина, — я не сводил глаз — ничего не было подозрительного.
Васильев не ответил. На воде, там, где исчез Насечкин, вскипали белые пузырьки. Командир БЧ-V, мичман и двое матросов напряженно следили за сигналом, лица у них были суровы. Всем казалось, что время тянется нестерпимо долго. Не случилось ли с ним чего? — - мучительно подумал Антонов. В эту минуту мичман повернулся к командиру и. почему-то топотом, произнес:
— Возвращается…
Пузырьки закипел!! сильнее, и на поверхности показалась голова Насечкина. Он, поднимаясь по трапу, снял маску и, тяжело дыша, доложил, что на винт намотался трос.
— Откуда взялся трос? — жестко спросил Васильев.
— Не иначе, как от вешки,- старшина показал рукой на вешки, обозначавшие фарватер.- Штормом, видно, сорвало шест, а топляк с тросом принесло на фарватер. На винт и намотало.
Насечкин чуть поежился — ледяная вода ручейками стекала с его фуфайки и брюк — и сказал:
— Разрешите, товарищ капитан 3 ранга, нужные инструменты захватить… Его, собаку, так намотало, что придется рубить.
Тон его был прост, точно он говорил о пустячке, какие по нескольку раз в день случаются на работе. Васильев внимательно оглядел его. В синих глазах командира блеснула теплая искорка.
— А не замерз, Насечкнн? — спросил он.- Другого, может быть, послать?
— Да что вы, товарищ капитан 3 ранга,- весело и чуть обидчиво ответил Насечкнн.- Не впервые…
Глаза их встретились. Васильев смотрел пристально. Старшина принял этот взгляд. Как это бывает между людьми, тесно связанными между собой одним делом, которому служат,- самое главное они сказали один другому не словами, а взглядами.
«Мало ли мы с вами, товарищ капитан 3 ранга, видели? — говорили глаза Насечкина. — А помните, в сорок третьем, когда осколками у нас руль заклинило, как мы его под огнем исправили? А как пластырь подводили? На нас два миноносца наседали, а мы чинили. И все сделали. Я тогда еще старшим матросом был, а вы — капитан-лейтенантом… А еще в сорок четвертом было прямое попадание в котельную. Пар живьем человека варит, не выдержишь,- и вот все же живы, пар перекрыли, машину выходили, и плаваем мы с вами на нашем «Бурном», и не один еще год проплаваем…»
«Я тебя знаю, друг,- отвечал взгляд Васильева.- Вот потому так хорошо и воевали мы, что есть у нас на корабле такие, как ты. Ты пар, когда магистраль раздробило, голыми руками перекрыл, а потом целый месяц ходил забинтованный, а из строя все же не вышел — так с перевязанными руками и работал. Иди, друг, выполняй…»
И к этим невысказанным словам командир корабля крат, о добавил:
— Делайте, Насечкин, и помните — времени у нас мало.
Насечкину принесли маленькую кувалду, зубило. Он торопливо приладил свое снаряжение, и его стали спускать за борт. Темная бурлящая вода быстро сомкнулась над его головой, и Антонов невольно вздрогнул, ощутив на своем лице се злые ледяные брызги.
Он тревожно поглядел на офицеров, на бывалых матросов и старший — здесь были и те, кто воевал вместе с Насечкиным,- и заметил: все они были спокойны и деловиты — видно, ни одному из них не приходила в голову мысль, что Насечкин делает нечто нз ряда вон выходящее. Нет, идет обычная работа, во время которой может случиться всякая неожиданность, и устранение этой неожиданности, как бы ни было это трудно или даже опасно, входит в обязанности каждого из них.
Антонов глядел на сильные фигуры в бушлатах, с развернутыми плечами, с уверенными движениями, неторопливых, крепких людей, непоколебимых в своей силе и верности родине — и вдруг простая мысль возникла у молодого матроса. Он понял, что ему еще многого не хватает для того, чтобы считать себя бывалым моряком. Когда привыкнешь каждодневно выполнять сложные боевые задания, испытания настоящего боя не покажутся трудными. Надо стать таким же. как они, — они, которые так сжились со своим кораблем, так берегут его, так изучили, что выведут на любой опасности. Это та суровая школа, откуда выходят такие люди, как Насечкин, как мичман Красных…
Незадолго до вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз молодой талантливый ученый Генрих Клемме работал ассистентом в лаборатории профессора Орби. Клемме не подозревал, что могучая энергия атома может не только служить на благо человечества, но и принести неисчислимые бедствия. Случайно ученый узнает, что гитлеровцы хотят использовать это открытие в военных целях, применить его для массового истребления людей. Летом 1941 года Клемме переходит линию фронта… О приключениях Генриха Клемме и его новых друзей — доктора Тростникова и его дочери Тони, школьника Миши Смолинцева, летчика Багрейчука и других — рассказывается в этой повести.
В октябре 1917 года, в дни Великой Октябрьской социалистической революции, в Петроград приезжает девятилетний мальчик Гриша Бугров со своей маленькой сестрёнкой. У них умерла мать, и они разыскивают в городе тётю Юлю. Гриша попадает в солдатскую казарму, знакомится с красногвардейцем Кременцовым, солдатом-кашеваром Серафимовым, матросом Панфиловым и другими людьми. Он становится свидетелем исторического штурма Зимнего дворца, расклеивает на улицах города первые декреты Советской власти «О мире» и «О земле» и случайно нападает на след готовящегося юнкерского мятежа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник рассказов Николая Жданова.Состав:1. Восьмое чудо.2. Колька.3. Мартик.
Повесть «Морская соль» посвящена жизни маленьких моряков-нахимовцев в первые годы после Великой Отечественной войны.
В книгу входят две повести. «Петроградская повесть» рассказывает о мальчике, который был свидетелем штурма Зимнего дворца в дни Великой Октябрьской социалистической революции Повесть «Морская соль» посвящена жизни маленьких моряков-нахимовцев в первые годы после Великой Отечественной войны.
Герой повести в 1941 году служил на советско-германской границе. В момент нападения немецких орд он стоял на посту, а через два часа был тяжело ранен. Пётр Андриянович чудом выжил, героически сражался с фашистами и был участником Парада Победы. Предназначена для широкого круга читателей.
Простыми, искренними словами автор рассказывает о начале службы в армии и событиях вооруженного конфликта 1999 года в Дагестане и Второй Чеченской войны, увиденные глазами молодого офицера-танкиста. Честно, без камуфляжа и упрощений он описывает будни боевой подготовки, марши, быт во временных районах базирования и жестокую правду войны. Содержит нецензурную брань.
Мой отец Сержпинский Николай Сергеевич – участник Великой Отечественной войны, и эта повесть написана по его воспоминаниям. Сам отец не собирался писать мемуары, ему тяжело было вспоминать пережитое. Когда я просил его рассказать о тех событиях, он не всегда соглашался, перед тем как начать свой рассказ, долго курил, лицо у него становилось серьёзным, а в глазах появлялась боль. Чтобы сохранить эту солдатскую историю для потомков, я решил написать всё, что мне известно, в виде повести от первого лица. Это полная версия книги.
Книга журналиста М. В. Кравченко и бывшего армейского политработника Н. И. Балдука посвящена дважды Герою Советского Союза Семену Васильевичу Хохрякову — командиру танкового батальона. Возглавляемые им воины в составе 3-й гвардейской танковой армии освобождали Украину, Польшу от немецких захватчиков, шли на штурм Берлина.
Антивоенный роман современного чешского писателя Карела Конрада «Отбой!» (1934) о судьбах молодежи, попавшей со школьной скамьи на фронты первой мировой войны.
Авторы повествуют о школе мужества, которую прошел в период второй мировой войны 11-й авиационный истребительный полк Войска Польского, скомплектованный в СССР при активной помощи советских летчиков и инженеров. Красно-белые шашечки — опознавательный знак на плоскостях самолетов польских ВВС. Книга посвящена боевым будням полка в трудное для Советского Союза и Польши время — в период тяжелой борьбы с гитлеровской Германией. Авторы рассказывают, как рождалось и крепло братство по оружию между СССР и Польшей, о той громадной помощи, которую оказал Советский Союз Польше в строительстве ее вооруженных сил.