Огни Анютинска - [3]
недоступна. «Недосягаема… Не сто процентов, а двести, нам невозможно
быть с тобой вместе», - вспоминались слова из известной песни группы
«Игра слов». Леснинский мысленно уже давно покинул аудиторию, он
гулял с ней на закате по весенней аллее, утопающей в цветах сирени… Там,
далеко, в мечтах. Засмотрелся на Аню. Ну, с кем не бывает.
- Кнопочкин!
[нет ответа]
- Кнопочкин!!!
- Здесь!
В этот момент Леснинский мысленно произнес длинную тираду:
«Так, уважаемый преподаватель! Во-первых, не называй меня этой
фамилией! Если она записана у меня в паспорте и в твоем журнале, это не
значит, что она меня не раздражает! Во-вторых, не мешай мне любоваться
моей девушкой, точнее девушкой моей мечты. Я уже собирался стихи ей
посвятить, а ты тут со своей перекличкой вмешался не вовремя!»
- Что, Кнопочкин, опять замечтался? Ты что за контрольную
получил?
- Три с минусом…
- Это я тебя пожалел еще, надо было тебе два ставить и к экзамену не
допускать! Ты ведь ничего не знаешь! Вы (к счастью для Леснинского,
теперь преподаватель обращался уже ко всей группе: когда ругают всех
одновременно, кажется, как будто не ругают никого) учиться не хотите, вы
сидите целыми днями за компьютером! Вылетите из ВУЗа, сразу пойдете
служить!
«Да если б не ваш поганый военкомат, я бы вообще здесь не сидел!» -
мысленно ответил ему Леснинский.
«Да, я, конечно, его понимаю. Ему обидно, что он рассказывает, а его
никто не слушает. И мне бы было обидно. Но, если бы все было так
очевидно, я бы просто-напросто не поступал сюда. И этого конфликта
вообще бы не возникло. Я попал сюда не совсем по своей воле… То есть нет,
конечно, никто меня сюда не гнал, я пришел сюда сам, но пришел
вынужденно: иначе бы не я пришел, а меня бы отвели, и не сюда, а в
гораздо более неприятное место, и не с ежедневным возвращением домой
после рабочего дня, а без такового. Меня привел сюда военкомат, и только
он. Просто, сначала я думал, что мне понравится, что я втянусь в этот
учебный процесс, но нет, все пошло не так. Но, к сожалению, уйти я отсюда
не могу: после этого через несколько месяцев из меня сделают раба». И
Леснинского захлестнула волна уже совсем других мыслей, нежели те,
которые владели им до разговора с преподавателем. Мысли об Аннушке,
хоть и были очень грустными и мучительными оттого, что любовь была
абсолютно безответной, все же имели и приятный, сладостно-лирический
оттенок. Мысли же о системе призывного рабства не вызывали ничего,
кроме ненависти и отвращения.
Эта и две остальные пары прошли как обычно, без каких-либо
происшествий, не считая того, которое уже было во время переклички.
Преподаватель вещал, Леснинский рисовал, листья падали, закат
приближался. День обещал вскоре закончиться, и свое обещание он
исполнил. «Семнадцать десять, как же я люблю тебя! – воскликнул в
мыслях Леснинский, - когда ты наступаешь, я могу идти домой».
Леснинский накинул свою бессменную бежевую куртку и отправился
восвояси.
И еще предстояло три таких же дня, а потом серые, пустые,
бестолковые выходные, а после этого снова, и все по кругу, и из этого круга
не вырваться. Нет, так больше невозможно, не-воз-мож-но…
IV
Так шли дни за днями. Леснинский устал. Но причиной этой
усталости была не столько ежедневная учеба и назойливые задания,
сколько все вместе, общая атмосфера этого мира. Не прекращающееся ни на
секунду одиночество, тревога, отсутствие какого-либо стимула на
горизонте… Леснинский все отчетливее осознавал, что этот мир – не его. Он
здесь родился, жил всегда, но тот, близкий ему мир, где-то далеко, и туда
надо переселяться срочно… но где он?
Вот и прошла еще одна неделя, наступил еще один вторник,
подведший окончательную, жирную черту красной ручкой.
Леснинский учился во вторую смену, и поэтому мог спать допоздна.
Этим утром его разбудил дверной звонок, пронзительный и мучительный.
Он раздался за пять минут до того, как должен был зазвонить будильник.
Не подозревая какой-либо опасности, Леснинский поспешил открыть дверь.
«Наверное, соседка опять зашла попросить соли», - подумал Леснинский.
Вместо соседки с пустой баночкой из-под соли, за дверью стояли два
человека. Один пожилой, в грязно-зеленой форме с погонами, другой
молодой, явно новоиспеченный работник местной милиции.
- Здравствуйте, - начал довольно спокойным и не внушающим страха
голосом говорить тот, что в военной форме, - ваша фамилия Кнопочкин?
- Да…
- Вам необходимо пройти в военкомат для…
- Но я учусь в институте, вот, есть зачетка, сейчас найду, где-то… -
сказал Леснинский и полез в портфель, чтобы найти бумажку, без которой,
согласно поговорке, ты букашка.
- Нет, Вы не так поняли. Нам известно, что Вы успешно учитесь, и
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.