Огненный смерч - [71]

Дети Эдема брали под свой контроль деревни, города и целые регионы, внедряя в источники водоснабжения одну из разновидностей ИВА и адаптируя к ней своих людей с помощью другой. Стандартные тесты ничего не выявляли. При массовых заболеваниях населения, собственность становилась никому не нужной. Дети Эдема скупали города и деревни за бесценок, обвиняя людей, не исповедующих философию Садоводов, в «нездоровом образе жизни».

«Только подумать, что я гордился проектом, когда «ВириВак» предложил УБН тот ИВА, предназначенный для преодоления пристрастия к марихуане!»

Соларис вспомнил, как смеялись они с директором Управления по Борьбе с Наркобизнесом, просматривая видеозапись: после одной-единственной затяжки испытуемых рвало до изнеможения. Поначалу Соларис был разочарован тем, что данный ИВА неприменим для опиатов или кокаина. Затем пелена спала с его глаз, и он узрел истину. ИВА был применим для опиатов и кокаина. Как заметил полковник Толедо, «марихуана» — это дымовая завеса. Соларис утешал себя мыслью о том, что он всегда руководствовался благородными мотивами. Все, что он делал на протяжении своей карьеры, вершилось во благо его государства. Он никогда не поступался принципами ради сиюминутной выгоды; даже вклады в «ВириВак» производились на законных основаниях. А теперь вот коллеги по УРО и конгрессмены считают его не альтруистом или героем, а болваном.

Трентон Соларис снова наполнил свой стакан ледяной водой, добавив на этот раз дольку лимона.

Да, в Коста-Брава вирус, похоже, локализован, но здесь, в Мехико — в этом «пупе земли», где сконцентрированы огромные запасы «Насекомых Смерти», — меры надлежит принимать самые крутые.

«Вирус не должен покинуть этот город, иначе с человечеством покончено!»

Глава 31

Гарри Толедо пытался уснуть, однако после услышанного на законсервированной территории «ВириВака» его разум по-прежнему отказывался позволить ему немного отдыха. Посольский психиатр отнесся к юноше с сочувствием, но сочувствие не смогло совладать с кошмарами, а снотворные Гарри не хотел принимать.

Теперь у него не осталось сомнения насчет того, что Штаты позаботятся о запрещении всех рейсов из Коста-Брава, а когда о ситуации в стране станет известно мировой общественности, ни один аэропорт на планете не примет вылетевших отсюда.

Гарри принял сидячее положение и яростно потер глаза. Только четыре человека уцелели в постигшей «ВириВак» катастрофе.

«И мы все еще живы, почему?» — задался он вопросом.

Марта объяснила ему, что даже после самых опустошительных вирусных пандемий в живых оставалось около двадцати процентов инфицированного населения.

«Но ведь те вирусы были естественными».

— Хорошо еще, что этот действует слишком быстро, — сказала Марта. — Мне неприятно говорить об этом, но у инфицированных людей нет времени, чтобы преодолеть более или менее значительное расстояние, поэтому скорость распространения вируса не очень велика. К тому же, митохондрии оказались более прочными, чем рассчитывал Мишве.

«Малоутешительно для тех людей, — подумал Гарри, — которые превратились в черный дым, разносимый ветром».

Сегодня днем, перед отлетом из «ВириВака», Гарри удалось перекинуться несколькими словами с отцом.

Рико отвел сына в сторонку и, постучав тростью о свежий бетон, сказал вполголоса:

— Ты, надеюсь, понимаешь, в какой я ситуации. Мы с Шольц пытаемся что-нибудь придумать, чтобы спасти вас, но возможности наши ограничены, так что многое зависит от тебя самого. Попробуй сбежать вместе с Соней. Усек?

— А как насчет мамы и Марты Чанг?

— Помоги им, если сможешь, — сказал Рико, — но не оглядывайся назад, если не сможешь. Твоя гибель никому не принесет пользы. Мы с Шольц очень надеемся на помощь Спука, и, вполне вероятно, нам удастся спасти всех, но если ты увидишь, что у вас с Соней появился шанс сбежать вдвоем, воспользуйся им не задумываясь, понятно?

— Но я…

— Только не надо показного героизма, — предостерег сына полковник Толедо. — Рискуя собой, ты подвергаешь риску и всех остальных. Я понял, что вы с Соней хотели угнать тот вертолет, и очень за тебя испугался, поверь мне.

«По крайней мере, мама и Нэнси Бартлетт вернулись из церкви целыми и невредимыми, — подумал юноша. — В стране становится совсем горячо».

Гарри пережил несколько восстаний в Коста-Брава, но нынешнее не походило ни на одно из предыдущих. На сей раз реальный враг не носил маски и не угрожал пистолетом. Гарри снова лег и, закрыв глаза, попытался расслабиться. Повторяющийся «кинофильм» в его воображении всегда начинался одинаково: черные волосы Марты Чанг развеваются по ветру, когда она бежит к нему, как в тот день, в «ВириВаке», за исключением того, что на этот раз она тает и горит, подобно всем остальным.

Образ Марты преследовал его еженощно, но в последнее время юноша все чаще думал о ней и днем.

«Марта».

Она настояла на том, чтобы Гарри прекратил называть ее «мисс Чанг». Их разлучили друг с другом, и за последние два дня им удалось всретиться лишь один раз, во время брифинга в «Каса Канаде», который устроило УРО для всех уцелевших в «ВириВаке».

— Я — свидетель, — заявила тогда Марта.