Огненный рай - [72]

Изящная ручка мисс Абигайль легко коснулась руки Бетани.

— Возможно, моя дорогая, тебе стоит подумать и сделать свои взгляды более умеренными.

Бетани прищурилась:

— Удивительно слышать от вас такое.

— Моя преданность Англии стоила мне личной свободы, — призналась женщина. — Но только личной. Ты же, однако, потеряла нечто гораздо более ценное — близость мужа.

— Не хочу притворяться, что принимаю взгляды патриотов, чтобы вернуть Эштона в свои объятия; так же не жду ничего и от него, тем более что он этого ни за что не сделает.

— И вы оба страдаете.

— Я пытаюсь, мисс Абигайль, честное слово. Но когда он начинает говорить о самоуправлении и свободном рынке, не могу сдержаться, чтобы не высказать, что мы можем при этом потерять, — не стану лгать ему и себе.

— Вы оба слишком упрямы, чтобы хоть в чем-то уступить друг другу.

— Как вы и Финли? — Бетани не смогла удержаться от сравнения, как и от улыбки, когда увидела, что лицо ее подруги покрылось пятнами, — казалось, обе получали удовольствие, противореча друг другу во всем.

— Мистер Пайпер и я заклятые враги, — напомнила мисс Абигайль. Генри начал капризничать и цепляться за край ее платья. Бетани взяла ребенка на руки.

— Нам нужно идти. Малышу пора спать.

Мисс Абигайль принялась разговаривать с Генри, произнося смешные непонятные слова.

— Приходи снова повидать тетушку Примроуз. — Мисс Абигайль расцеловала малыша в обе щеки. — Скажи своему дедушке, пусть губернатор Вэнтон не отступает от хартии. — Она взглянула на Бетани. — Мы все же сделаем из этого ребенка настоящего лоялиста.

Бетани направилась к лестнице, ведущей в печатную мастерскую.

— Если только Эштон не станет возражать.

* * *

Эштон чувствовал себя неловко, стоя под сводчатыми потолками холла большого дома и обдумывая поручение Комитета спасения, подтвержденное составленным наспех, с едва просохшими чернилами, документом, удостоверяющим его полномочия. Между ним и Бетани, когда ей стало известно о его визите в дом родителей, разгорелась ссора. Он слышал, как она громко хлопнула дверью после его ухода.

— Какого черта ты здесь делаешь? — раздался голос Кэрри, спускающейся по большой лестнице.

— Пришел повидаться с мистером Уинслоу и его гостем. Где они?

Кэрри сделала шаг назад.

— Нет, Эштон. Я тебя знаю. От тебя одни неприятности. Мистер Уинслоу плохо себя чувствует в последнее время.

— Мое дело займет всего несколько минут.

— Какой же ты глупец! Разве не понимаешь, чем рискуешь, связавшись с патриотами? Мистер Уинслоу без ума от твоего сына. Разве не Генри его единственный наследник? Все поместье Систоун окажется в твоих руках, если откажешься от своей безумной идеи о независимости.

Эштон мрачно взглянул на сестру — она говорила правду: удивив всех, Синклер завещал большую часть поместья маленькому Генри, назначив Эштона его опекуном до достижения совершеннолетия. Эштон не раз задавался вопросом, осознает ли Синклер всю иронию создавшейся ситуации: со временем может так случиться, что Эштон так и останется в крепостной зависимости, но теперь у сына, Генри Маркхэма.

Эштон коротко кивнул сестре и по широкой лестнице поднялся в верхнюю гостиную. Синклер и Джозеф Вэнтон курили трубки и пили утренний чай, расположившись по-домашнему, без париков и в ночных халатах: Синклер — в шелковом индийском, Вэнтон — ярко-красном генуэзском. Небрежно кивнув, Маркхэм вошел в богато обставленную комнату.

— Я пришел, господа, чтобы получить хартию.

Он протянул документ, удостоверяющий его полномочия.

— Имею приказ доставить хартию губернатору Куку.

Нахмурившись, Синклер выхватил бумагу из рук зятя, быстро просмотрел ее и передал Вэнтону. Желваки заиграли на скулах бывшего губернатора, но он остался спокойным.

— Передайте членам Комитета спасения, что я отказался передать хартию.

— Конечно, я сообщу об этом, — ядовито усмехнулся Эштон. — Вероятно, они решат передать ряд документов, касающихся лично вас, в Генеральную ассамблею.

— Что вы имеете в виду? — Желваки заиграли еще сильнее.

— Дело в том, что большинству не известно, какую роль вы сыграли в закрытии таможни.

— Но я…

— А также о вашей связи с хранителем судебного архива Англии. Не думаю, что это укрепит вашу популярность у американцев.

Лицо Вэнтона стало бледным.

— Продолжать? — задал вопрос Эштон. — Возможно, Ассамблее будет очень интересно узнать, какую взятку вы получили от капитана Уоллеса после его рейдов…

— Достаточно! — вскричал Вэнтон. У Синклера от изумления перехватило дыхание. Вэнтон повернулся спиной к Эштону. — Никогда бы не передал вам хартию. Однако соблаговолите сами взять документ в правом ящике стола и считайте, что никто не уговаривал вас поступать по-другому.

С трудом сдерживая улыбку, Эштон нашел хартию в указанном месте и положил свернутый в длинную трубочку документ в свой карман.

— Это тебе будет дорого стоить, Маркхэм, — пробормотал Синклер.

— Дорого? В каком смысле, сэр?

— Твоего сына, черт бы тебя побрал.

Холодный страх пронзил Эштона, хотя лицо его осталось бесстрастным.

— Это от вас не зависит, мистер Уинслоу.

Лицо Синклера побледнело, несмотря на вспышку гнева. Вокруг рта залегли глубокие морщины. Казалось, он страдает от внутренней боли.