Огненные зори - [4]

Стоян Даскалов хорошо знает историю своего народа. В «Огненных зорях» он рассказывает о героических подвигах прошлых поколений, которые вдохновляли борцов за свободу в дни Сентябрьского восстания, помогая им переносить трудности и лишения, добиваться победы. В тяжелую минуту повстанцы вспоминали об исторических подвигах сынов Советской России, о мужестве болгар во время Апрельского восстания 1876 года, о самоотверженной борьбе отряда Христо Ботева, о героической эпопее на Шипке и Валдайском солдатском восстании.

Пропаганда боевых и революционных традиций народа в произведениях художественной литературы имеет большое воспитательное значение. Героические подвиги прошлых поколений окрыляют борющийся народ, укрепляют его веру в то, что, несмотря на отдельные неудачи, правое дело в конечном счете неизбежно победит — таков закон истории.

Читая рассказы Стояна Даскалова, мы видим, как в ходе вооруженной борьбы складывался и креп союз рабочего класса и крестьянства, закалялся пролетариат и его авангард — Болгарская коммунистическая партия. Сентябрьское восстание 1923 года имело большое международное значение. В Европе, переживавшей период революционных бурь, это было первое вооруженное антифашистское восстание.

«Огненные зори» Стояна Даскалова помогают лучше узнать братский болгарский народ, его прошлое и настоящее. Исторический подвиг повстанцев 1923 года продолжили лучшие сыны болгарского народа в антифашистской борьбе в годы второй мировой войны. В благоприятной обстановке, созданной вступлением войск Красной Армии на территорию Болгарии, в стране вспыхнуло всенародное вооруженное восстание, которое завершилось свержением монархо-фашистской диктатуры и установлением рабоче-крестьянской власти. Образование социалистического государства в Болгарии увенчало долгую и трудную, но вместе с тем героическую и славную борьбу болгарского народа за свою свободу и независимость.

 

Кандидат философских наук

полковник А. Н. РАТНИКОВ

СТАРОСТА КОММУНЫ

Он ходил в широкополой шляпе и с пышным бантом вместо галстука. Такова была в те времена мода, заимствованная в России. У коммунистов она служила символом любви к свободе, независимости от власть имущих, высокой идейности и самоотверженности — одним словом, всего того, что отличало коммунистов от прочих политиков и объединяло в боевую организацию единомышленников. Внешним обликом они старались подчеркнуть свою принадлежность к когорте пропагандистов коммунистических идей, к народным будителям[2], напомнить людям об их борьбе и заветах. В народе их звали апостолами[3]. Это были представители интеллигенции — учителя, адвокаты и люди других профессий, пользовавшиеся всеобщим уважением.

И в небольшом селе Превала, затерянном в одной из седловин Балканских гор, там, где дорога начинает спускаться к Дунаю, тоже жил свой апостол — учитель Иван Бобанов. Он был любимцем и взрослых, и детей, которые весь день стайками вертелись возле него. Если считать, что в каждом селе есть свой родник, свой гайдуцкий источник, который никогда не иссякает и не становится мутным, то Иван Бобанов был для села таким родником с чистой и прозрачной водой. Если считать, что на каждом участке земли имеется высокое дерево, которое возвышается над всем и служит маяком, то таким маяком был Иван Бобанов. Если у каждого горного хребта есть своя самая высокая вершина, овеянная легендой, то учитель Иван Бобанов был такой вершиной для села Превала. Само название этого горного села как бы подчеркивало, что оно находится на переходе от одной жизни к другой. И Иван Бобанов был человеком, который вел односельчан по крутой дороге от нищеты и страданий к лучшей жизни. Поэтому, когда после первой мировой войны в стране проводились выборы и партия коммунистов, членом которой являлся Бобанов, получила в селе наибольшее число голосов, он стал старостой — первым старостой коммуны. Так тогда назывались общины, где на выборах побеждали коммунисты.

В первый же день Иван Бобанов собрал крестьян и спросил:

— Говорите теперь, что делать. Община в наших руках.

Крестьяне молчали. Они не привыкли открыто выражать свои мысли: раньше их ни о чем не спрашивали — правители делали, что хотели.

— Теперь власть наша, и мы можем сделать все, о чем мечтали.

Но люди смущенно молчали, словно все дело заключалось в том, чтобы покончить с ненавистной властью и поставить своих, верных людей. И когда тяжелая борьба была окончена, никто вот так сразу не мог сказать, что же теперь делать. Староста коммуны хорошо понимал затруднение односельчан и заговорил о самом заветном:

— Ведь больше всего вы жаловались на налоги?

— С налогами теперь покончено! — послышались голоса. — Ни гроша больше не дадим царской власти!

Толпа всколыхнулась. Староста возвышался над всеми, и тень от него перемещалась, как тень от ветвистого дерева, когда оно, стоя на открытом месте и шурша листьями, колышет ветвями. Учитель знал своих людей: если их зажечь, потом не остановишь. Ему удалось задеть их за живое, но как теперь успокоить?

— Книги, налоговые книги дайте! Мы сожжем их! — слышались голоса. — Чтобы и памяти от нашего рабства не осталось! Кто что заработает, все его… Свобода! Ведь ты так учил нас? Так оно и будет.