Огненные версты - [63]

— Часто такое бывает в обороне?

— Почти ежедневно.

— Старший лейтенант Сидельников, — вызывает начальник штаба.

Из «зала» кто-то кричит:

— Задерживается.

— Его рота на передовой, это она ведет бой, — пояснил я Коржеву.

Через три часа, когда утих бой, в землянку к нам был приглашен старший лейтенант Александр Сидельников. Коржев тепло с ним поздоровался и, вручая подарки, спросил:

— Значит, это и есть смелый танкист?

— Что я особенного сделал, — смущенно пробормотал офицер. — Федя Сурков — иное дело.

— Расскажи гостям хотя бы о сегодняшнем бое, — попросил я командира роты.

— Что там рассказывать. Обыкновенный бой был, такой же, как вчера, позавчера… Значит, сидим мы в танках, — начал Александр, — смотрим в приборы наблюдения. Вдруг мне докладывает лейтенант Бирюков: «Слева — танки!» Хитер же немец. Решил нам во фланг ударить. Думаю про себя: «Не выйдет у тебя, фашист, и эта затея». Быстренько развернул танки влево. Свою машину поставил в кустах. Немец жмет, а когда до его «тигров» осталось двести пятьдесят метров, скомандовал: «Бронебойным — огонь!» Дали немцам прикурить. Четыре «тигра» подожгли, а те, жаль конечно, удрали.

— Стало быть, сильный бой был? — не сдержался кто-то из членов делегации.

— Что там сильный. Бой местного значения.

Командир танка гвардии лейтенант Н. И. Бирюков.

Через три дня делегация уехала, а вместе с ней уехала в Челябинск и делегация нашей бригады, чтобы дать отчет землякам, рассказать, как добровольцы выполняют наказ жен, отцов, матерей, братьев, сестер.

ОТ ВИСЛЫ ДО ОДЕРА

Бригада отводится с передовой линии. Находясь во втором эшелоне обороны, мы начали усиленно готовиться к новым боям. Днем и ночью проводили занятия с танковыми и стрелковыми ротами.

…На опушке леса залегла стрелковая рота старшего лейтенанта Ермакова. Впереди показались цели. Огонь открыли артиллеристы 76-миллиметровых пушек. С первого снаряда поражал цели действовавший за наводчика коммунист старший сержант Петр Левшунов. Пехота пошла в атаку. Впереди — танки. Челябинцы отрабатывали вопросы взаимодействия…

Короткий отдых между «боями». В соснах тщательно замаскированная «тридцатьчетверка». Читаю надпись: «Александр Марченко». Товарищи чтут память павших в боях.

Я подошел к танкистам.

— Смирно! — мне навстречу шагнул капитан Чирков.

— Вольно, товарищи. Отдыхайте.

В руках у младшего лейтенанта Суркова (ему на днях присвоили это звание) развернутый лист бумаги.

— Домой письмо пишешь?

— Другу, товарищ полковник. Помните Александра Мордвинцева, командира орудия нашего экипажа.

— Как же, его тяжело ранило в Львове.

— Так он в Львове и остался, — продолжал Сурков, — по нашей просьбе поступил учиться в государственный университет имени И. Франко. На днях от Саши письмо получили. Послушайте, что пишет:

— «…Зачислен студентом 1-го курса филологического факультета. Очень доволен… Львов — город хороший, красивый, почти весь сохранился, чувствуется, что и освобождали-то его красиво, по-добровольчески, по-уральски. И все-таки меня очень тянет к вам, на фронт. Скучаю о друзьях-товарищах… Учеба дается легко, изучаю латинский, французский, русский, украинский… Привет всем, всем. И бате Фомичеву передайте мой низкий поклон. Целую, ваш Саша Мордвинцев».

— А вот что мы товарищу пишем, — и Сурков прочел текст письма: — «Дорогой Саша! Прими от друзей сердечный фронтовой привет. Ты сейчас студент одного из старейших университетов. Это делает нам честь, и мы гордимся тобой.

Будь, Саша, гвардейцем и в учебе. Докажи на деле, на что способны лучшие сыны нашей Отчизны — коммунисты, сменившие танк на книги. Докажи всем маловерам, что тем и сильна наша Родина, что вчерашний фронтовик-гвардеец является передовиком учебы, примером дисциплины и организованности. Пусть знают, как крепнет наша дружба гвардейцев и сильна связь боевых друзей фронта и тыла.

Жми, Саша, на полные обороты, не давай пробуксовки и холостого хода. Пусть все чувствуют по ухватке и стилю работы, что ты бывший фронтовик.

Помни наш гвардейский наказ: не сдавать позиций без боя. Помни наш гвардейский закон: там, где наступает гвардия, — враг не устоит, там, где обороняется гвардия, — враг не пройдет!

Учеба — это тоже бой, бой разума, сознания. Бой за овладение вершинами науки. Желаем тебе успехов в учебе. Ты не одинок. Твои друзья тебе помогут.

Целуем тебя, твои боевые друзья: Чирков, Денисов, Кулешов, Сурков, Пупков, Сидельников, Ерофеев, Литвенко, Лисьих…»

Сурков аккуратно сложил лист бумаги.

— Мы решили помочь студенту, — заговорил капитан Чирков. — Собрали «фронтовую надбавку» к стипендии. Пусть приоденется немного. Семь тысяч рублей.

— Хвалю за смекалку, товарищи, — сказал я. — Это и есть закон войсковой дружбы!

Невдалеке расположилась еще группа солдат. Доносится голос старшего лейтенанта Ермакова, командира роты автоматчиков. Оказывается, идет комсомольское собрание. Командир роты остро критиковал солдат, которые недостаточно упорно осваивали военное дело. Помнится, темпераментно выступали комсорг роты старшина Засанский, автоматчики-рядовые Салов, Сартюхов, Зимин, комсорг батальона старшина Доломан и другие.