Огненное погребение - [7]
Москва, кафе, за столиком Люба и Саша.
САША: Ну что, поехали, отвезу тебя домой? У меня дел сегодня еще…
ЛЮБА: Сейчас поедем. Слушай, Саша, а в Москве что, никто не работает?
САША: То есть как это?
ЛЮБА: Ну, что они все то по улицам ездят, то в кафе сидят?
Саша смеется.
Раздается звонок мобильного телефона, Люба отвечает на звонок. Говорит по-цыгански.
Мамочка, здравствуй! Все хорошо. Всех нашла. Хитрые они. Нет, слабенькие. Слуги. А эта ничего, хорошая, любовница его. Мы с ней подружились. Из квартиры я ее выжила, дружба крепче будет. Я посмотрю еще, денег много, но они не у этих, у других. Может, приедешь? Тут весело. Хорошо, мама. Я позвоню. (Саше.) Ну все. Поехали домой.
САША: Ты на каком это языке разговаривала?
ЛЮБА: На сербском. У меня мать сербиянка.
Кабинет директора фирмы «ЕСД». За столом сидит директор, Павел Иванович Дыбенко, Алексей Степанович и Люба.
ДЫБЕНКО: Рад бы помочь, Алексей Степанович, но – увы, нечем. Нечем. Покойный Артур Альбертович перечислил на наш счет пять миллионов. Рублей, разумеется. Больше никаких денег нам никто не передавал. Документы ваши я посмотрел. Это внутренние документы вашей фирмы, уважаемый Алексей Степанович, и выдать шесть миллионов долларов на основании внутренних документов другой фирмы – нонсенс.
АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Павел Иванович, из оффшора Савелюшкина переводили деньги на ваш оффшор. Буквально за день до гибели Артура Альбертовича.
ДЫБЕНКО: Алексей Степанович, вы заблуждаетесь. У меня и оффшора нет никакого, а был ли такой у Савелюшкина и куда он деньги перевел – здесь уж вам виднее. Не понимаю, почему мы возвращаемся к этому разговору, я ведь Николаю Михайловичу уже дал исчерпывающий ответ. (Смотрит на часы.) Прошу простить, но через пятнадцать минут у меня важная встреча.
В процессе беседы Люба незаметно берет со стола авторучку Дыбенко и прячет в сумочку.
АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Спасибо, Павел Иванович, что уделили время. А что с пятью миллионами этими?
ДЫБЕНКО: Сегодня же распоряжусь, вернем. К сожалению, сделка не состоялась, искренне жаль. И очень жаль Артура, надежный был партнер, умнейший человек – и в миг не стало. Судьба.
Дыбенко встает из-за стола, Люба с Алексеем Степановичем тоже встают и прощаются. Люба с Алексеем Степановичем выходят из офиса «ЕСД» и идут к автомобилю.
АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Ну вот, Люба, всех объехали. Везде одно и то же.
ЛЮБА: Этого директора Павел зовут? Не как-нибудь по-другому?
АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Павел Иванович Дыбенко. И в документах так, а что?
ЛЮБА: Так просто спросила. Мы теперь куда?
АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Нас в офисе ждут.
Люба и Алексей Степанович садятся в машину. За рулем Саша.
САША: Ну, что Дыбенко сказал?
АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Сказал, что на зарплату и на бензин денег даст.
САША: Ну хоть что-то по плюсам!
Люба открывает сумочку, перебирает в ней вещи, камера заглядывает внутрь, видна ручка, украденная со стола Дыбенко, зажигалка и визитная карточка:
«Левандовский Феликс Борисович, адвокат».
Офис Савелюшкина, кабинет Николая Михайловича, в интерьере – портрет Савелюшкина с траурной лентой. Кабинет обставлен просто по сравнению с пафосной комнатой переговоров.
В кабинете Люба и Николай Михайлович.
ЛЮБА: То есть получить эти деньги нельзя никак?
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Этих денег в природе нет. Отец любил серые схемы, черные. Понимаешь, о чем я говорю?
ЛЮБА: Понимаю. Я у вас здесь уже научилась немного.
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Артур был мастером таких комбинаций, да вот видишь, не предусмотрел. По закону – нельзя.
ЛЮБА: А папа вопросы такие как-то решал?
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Способы, которыми твой отец вопросы решал, вместе с ним ушли. Я этими делами не занимался, да и никто из нас.
ЛЮБА: Может быть, можно к кому-нибудь обратиться? Я в газете видела объявление: «Долги собираем».
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Это не те долги. Такие долги по объявлению не соберешь. Хотя… Знаешь, Люба, могу, наверное, тебе помочь. Был у отца один знакомый специалист. Правда, не видел я его давно, но найти можно.
ЛЮБА: А что за человек?
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Надежный человек. Он пропал куда-то, но этим летом я его случайно встретил. В Крыму, в санатории.
ЛЮБА: Вы ему позвоните?
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Дело в том, что я его видел, а он меня – нет. Семью фотографировал, он случайно в кадр попал. Я фотографии пересматривал и узнал его, да это уже в Москве было. Вот, посмотри.
Крупным планом фотография женщины с двумя детьми на фоне кактусовой аллеи. На заднем плане виден Андрей, он в форме, с дубинкой на поясе, искоса глядит в камеру, взгляд настороженный, недобрый.
ЛЮБА: Это ехать надо туда, раз телефона нет?
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Ну да… Бери Сашу и езжайте с ним в Крым. Скажешь, что ты дочь Артура Альбертовича. Может быть, он так не вспомнит, скажешь, что у отца прозвище было, Снайпер. На меня сошлешься. Поезжай, там сейчас хорошо, тепло, заодно и развеешься, ты ведь дальше Владимира не бывала?
ЛЮБА: В Нижнем была, один раз.
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Вот и посмотришь, как оно, на юге. Здесь мы сами попробуем, что возможно, сохранить, а пока хотим предложить тебе небольшую сумму, пенсию за отца.
ЛЮБА: Пенсию?
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Да. Пять тысяч долларов в месяц. Будешь, как в кассу, первого числа лично ко мне приходить и получать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пушкин, конечно, — это наше всё. И Тарковский с Трифоновым. Но есть еще и байкеры, и маргиналы, и хиппи: кроме культуры мейнстрима существует альтернативная культура (и культуры) и связанные с ней, искусство, образ жизни, мировоззрение и т. д. И чем дальше развивается общество, тем больше появляется новых явлений культуры, которые не укладываются в жесткое ложе мейнстрима. Может быть, еще немного, и альтернативная культура станет основной. Пока этого еще не произошло, можно попытаться собрать, сложить, составить словарь и путеводитель по «другой» культуре в том виде, в котором она существует, начиная с 1980-х годов и по сию пору на пространстве, однажды ставшим «постсоветским».
Формально «Чужая» – это сценарий, но читается как захватывающий роман.1990-е. Бандитский Киев. Бригада из четырех бойцов получает задание доставить из Праги девушку по кличке «Чужая». Она – родная сестра арестованного Бабая, чьи показания могут навредить важным людям.Автор, скрывающийся под псевдонимом Адольфыч, знает описываемый мир не понаслышке. Великолепный criminal road action раз и навсегда закрывает тему бандитского эпоса.«Очень сильно.»Бумер" без «бумера» и приторных соплей. В героиню, «редкой масти тварь, мутную, голимую устрицу», влюбляешься остро и безнадежно, как в эльфийку – орк".
Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.