Огненная сага - [37]

Дверь отодвинулась, и две юные девушки занесли внутрь деревянный ушат, поставили его на пол и без единого слова покинули комнату.

Нок бросила на пол его рубашку и схватилась за застежку на ремне.

Он положил свои руки поверх ее.

– Я уже не маленький мальчик. Последней женщиной, которая меня раздевала, была моя мать, да и то много лет назад.

Женщина присела на корточки сзади него.

– Я обещаю тебе, что сейчас все будет совершенно по-другому.

Дверь снова отодвинулась. Одна из девушек с коромыслом на плечах занесла два ведра.

Нок расстегнула его ремень, как будто в комнате больше никого не было.

– Как тебе не стыдно? – возмущенно спросил Милан.

Служанка с миндалевидными глазами бегло взглянула на него и улыбнулась, затем налила воды в ушат. Нок ответила ему:

– А кого стыдиться? Насколько я вижу, ты уже вырос. Приятное зрелище для служанки. Зачем же стыдиться? – Она нежно погладила голую спину Милана, тихонько поднялась и стала перед ним. – Ты подаришь мне ночь удовольствий. – Она сбросила верхнее платье из прозрачного шелка, затем развязала широкую шелковую ленту на талии. – Знал ли ты, Милан, что мы даем нашим платьям имена? Например, это называется «платье любящих глаз».

Когда она сбросила платье, служанка занесла еще два ведра с водой.

Внезапно у Милана пересохло во рту. Еще ни одна женщина не стояла перед ним обнаженной. Он осознавал, что уставился на Нок, но тем не менее был не в состоянии оторвать взгляд от небольшой округлой груди и бритого лобка.

– Встань.

Он повиновался ей, словно в трансе, и она сняла с него брюки и носки.

– У тебя красивый член.

Милан осознавал, что служанка тоже смотрела на него.

– В моей стране дар чувственного наслаждения считается одним из семи великих искусств, наравне с поэзией или живописью.

Он был рад отвлечься от собственной наготы.

– Искусством? Но ведь каждый крестьянин этим занимается. Каждый…

Она тихо засмеялась:

– Когда утренняя заря известит нас о наступлении нового дня, ты изменишь свое мнение. Каждый может попытаться нарисовать птицу, но только мастера способны создавать шедевры. То же самое и с чувственным наслаждением. Я научу тебя сорока девяти способам радости, которые затрагивают все наши чувства.

– Но ведь для этого нужно быть влюбленным, – перебил ее Милан. Он внезапно почувствовал себя нехорошо. Это противоречило всем его представлениям о том, как должна была проходить встреча между мужчиной и женщиной.

– Любовь, несомненно, облагораживает этот дар, однако не является обязательным условием. – Женщина взяла Милана за подбородок и мягко подняла его голову. – Если мы не можем непринужденно наслаждаться неизвестным, то во многом себе отказываем.

Снова явилась служанка. На этот раз у нее на коромысле было два дымящихся медных котелка.

Милан взглянул в почти черные глаза Нок. Это была правда, которую нельзя было поставить под сомнение. Он кивнул.

Горячая вода с шумом полилась в кадку.

Нок взяла его за руку:

– Милан, я помою тебя и сделаю массаж с теплым маслом, а затем ты окажешь мне первую услугу.

Милан стал в кадку и закашлял. На мгновение вода показалась ему невыносимо горячей, но тем не менее она благотворно воздействовала на него. Он медленно присел на корточки, закрыл глаза и позволил Нок вымыть губкой каждый сантиметр его тела. Женщина напевала незнакомую мелодию, звучание которой вызвало у него в голове образ цветущего вишневого сада, укрытого туманом.

– На моей родине люди верят, что каждый акт наслаждения увеличивает красоту мира.

Он откинулся назад, готовый пойти с ней по этому новому пути.

– Сделаем же мир прекраснее, – прошептал он в предвкушении неизвестного и отрешился от всего, чтобы получить наслаждение.

ДАЛИЯ, ПЕРЕУЛОК КРАСИЛЬЩИКОВ, РАССВЕТ, 19-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА УРОЖАЯ В ГОД ВТОРОГО ВОСХОЖДЕНИЯ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ

Так вот каково было чувствовать себя упоенным счастьем! Милан оперся о стену дома, забрызганную грязью. Он почувствовал притупленную ноющую боль в зашитой ране и вспомнил, как Нок предупредила его, что горячая вода и свежие швы – не самое лучшее сочетание, а потому разрешила ему лишь короткую ванну.

Милан закрыл глаза и воскресил в голове картины прошедшей ночи. Ничто из того, что он прочитал за свою жизнь, даже приблизительно не подготовило его к тому, что он испытал. И это было лишь самое начало, если верить ее словам. Нок была настоящим мастером чувственности. Милан мечтательно улыбнулся. Нок сказала, что примет его и в следующие шесть ночей, чтобы научить его необъятным мистериям телесного удовольствия. Вся его жизнь была сплошной учебой, однако еще никогда Милан не ждал с таким нетерпением следующего урока.

Но как он мог уходить из дома семь ночей подряд, чтобы его отец ничего не заметил?

Милан оттолкнулся от стены. Ему казалось, что кости в его ногах исчезли. Он чувствовал себя окрыленным и полным счастья, и это ощущение было для него совершенно новым.

Продолжая размышлять, Милан направился на рыбный рынок и отыскал место, где рыжеволосая София готовила свои супы. Каждый в городе знал ее, будь то член городского совета или нищий. Яйца черепахи, кальмары, раки, пряности из ханства и трáвы из Швертвальда – это были лишь некоторые ингредиенты, которые она использовала. Поговаривали, что иногда в супах Софии можно было обнаружить мясо собаки или змеи, но каким бы ни был один из ее бесчисленных рецептов, все, что она готовила, было объедением.