Огненная принцесса - [7]

Тибетцы забрали винтовки, пистолет Гари и нож монгола. Потом они грубо обыскали одежду Джоан, чтобы убедиться, что она не носит оружие. Но когда они двинулись к двум китайцам, нервы тех сдали. С перекошенными от ужаса лицами китайцы со всех ног рванулись во тьму. А через мгновение за ними последовали тибетские всадники, словно кошки когти, вытягивая клинки из ножен. В темноте раздался краткий, ужасный визг. Затем кочевники вернулись, и их обнаженные клинки были окрашены в красный цвет. Джоан вздрогнула. Гари, тоже переполненный яростью, тем не менее сдержался. Он пробормотал своей спутнице:

– Держи нос по ветру! Мы будем рядом и не допустим промаха!

– Твои слуги пытались убежать! – громко воскликнул тибетский вождь, глядя на Гари.

– Они боялись, что вы их убьете, – спокойно ответил Гари. – А может, у них и в самом деле была нечистая совесть. Мы не пытаемся бежать, потому что ни в чем не виновны.

– Поднимайте лошадей, – строго приказал тибетец.

Гари увидел, как Джоан ловко вскочила в седло. Улук последовал её примеру.

– Поехали! – распорядился тибетец.

Они проехали прямо на юг по плато – маленькие мохнатые лошадки среднеазиатских кочевников могли скакать почти бесконечно. В отдалении впереди появились залитые лунным светом белые купола, увенчанные малиновыми тряпками.

Гари почувствовал приближение катастрофы. Если он не сможет выкрутиться из этого, убедить тибетцев, что он вовсе не искал легендарный Кум, все будет потеряно. И ещё он был более чем уверен, что Окара из Японии уже в этих горах…

Они ехали час за часом в странном трясущемся галопе. Наступил рассвет, равнину залил серый свет, наконец разогнавший странное свечение над горами. Они находились всего в полутора десятках миль от огромных склонов предгорий, которые резко и круто вздымались к заснеженным вершинам. Там, где-то в вышине, простирался колоссальный белый барьер, окружавший неизвестные земли.

В предгорье раскинулся огромный кочевой лагерь тибетцев. Там был целый город черных палаток. Лошади путников неслись к огромным стадам овец и лошадей, которые паслись на скудной траве.

– Почему… Тут, должно быть, тысячи воинов! – обратилась Джоан к Гари.

Американец мрачно кивнул.

– Они, наверное, собираются здесь, чтобы дождаться великого откровения с гор.

Когда пленники добрались до огромного лагеря, тибетские наездники увели лошадей. Женщины и дети взволнованно бродили по лагерю, собаки лаяли. Добравшись до центра лагеря, пленники остановились перед черной палаткой необычного размера, за которой расположилось огромное овечье стадо.

Гари едва мог стоять, его мускулы настолько сильно болели после этой долгой и тряской поездки. Джоан кривилась, но все же нашла в себе достаточно сил выдавить улыбку. Он услышал, как Улук себе под нос бормотал проклятия туземцам.

Вождь тибетцев вышел из большой палатки, куда нырнул сразу, как только они спешились.

– Дзонг-Пон ждет тебя, – грубо объявил он.

Спотыкаясь, пленные пошли за вождем в палатку, а следом за ними отправились тибетцы с винтовками и мечами.

Гари оказался внутри, и ему показалось, что он очутился в туманной, затянутой дымом пещере. В центре в очаге горел тлеющий огонь, дым от которого частично уходил в отверстие в крыше. Вокруг стен стояли деревянные сундуки, а также несколько столиков явно кухонной утвари. Они да шелковые занавеси с фигурами богов и демонов были всей мебелью. Дзонг-Пон, или вождь вождей восседал на овчине, уставившись на трех пленных невыразительными черными глазами. Его лицо казалось таким же холодным и твердым, как маска из бурого камня. Рядом с ним сидел закутавшийся в свой желтый халат старый лама, низко опустив капюшон. Его тусклые, словно подернутые пленкой, глаза внимательно взирали на вновь прибывших с древнего изборожденного морщинами лица.

– Почему вы пришли к подножию священных гор? – спросил Дзонг-Пон у Гари, не обратив внимание на его вежливое «Ку-шо».

– Мы ничего не знаем об этих горах, – пытаясь изобразить недоумение, ответил Гари. – Мы пришли сюда в поисках старого белого человека – отца этой девушки, который потерялся где-то в этом регионе.

– В этих краях никто не видел старого белого человека, – холодно ответил Дзонг-Пон. – Думаю, ты лжешь и явился сюда, как урусс, чтобы шпионить за нами – теми, кто ждет прихода принцессы Ширани.

– Вы не сможете убедить его, – пробормотал Улук, шепотом обращаясь к Гари. – Может быть, нам стоит попытаться завладеть мечами и попробовать вырваться?

– Нет, подожди! – закричал Гари низким голосом.

Наступил перерыв. Когда Дзонг-Пон произнес имя принцессы, глаза престарелого ламы буквально сверкнули огнем, и он начертил в воздухе знак своей когтистой рукой. Все напряженно замолчали, и тогда лама заговорил надтреснувшим, дрожащим голосом:

– Да, из векового Кума скоро явится Ширани, дочь и принцесса богов! Уши наших народов услышали пророчество, которое она направила из скрытого царства: «Грядет день разрушения. И в этот ужасный день будут изгнаны злые народы Земли. И тогда я, Ширани, выйду из Кума и возглавлю народы, которые ждут меня, чтобы покорить эту землю!» – таково было обещание принцессы. – Голос ламы звучал пронзительно, и говорил он с глубоким почтением и трепетом. Фанатический страх, который он, видимо, при этом испытывал, живо отразился на грубых жестоких лицах остальных кочевников. Потом когтеподобная рука указала на Гари, Джоан и монгола. – Если они пришли с кощунственными намерениями пробраться в тайное царство, тогда их нужно пленить и лишить жизни в тот день, когда нам явится принцесса Ширани, чтобы она знала: мы стоим на страже её интересов!