Огненная кровь. Том 2 - [8]
Он весь день искал ответы, поговорил с Хранителем, читал книги, и понял только одно — эта сила, проснувшаяся в нём внезапно, определённо связана с Иррис. Она — Поток, и каким-то странным образом он соединился с ней и с этим Потоком. Он может черпать из него силу. Только как такое возможно, он не понимал. Для этого нужен ритуал, нужен Заклинатель, умеющий связывать силу, и желание обеих сторон быть соединёнными. Но ведь между ними ничего такого не было. Что же это тогда?
Но сила росла с каждым днём и становилась разрушительной. И вот сейчас он чувствовал, как она снова пробуждается и ворочается в нём, как дикий зверь в берлоге, и единственное, что могло её усмирить — этот взгляд, которого он так жаждал.
Посмотри на меня…
Он допил второй бокал, сунул его проходящему слуге и, проведя по волосам рукой, направился к церемониальной арке, нацепив на лицо маску скучающего безразличия.
Она решила его не замечать? Что же, он умеет привлекать внимание.
— Таисса, — он чуть кивнул сестре, взял её руку и, склонившись, поцеловал медленно и торжественно, — эта арка идёт тебе даже больше, чем это, несомненно, изумительное платье. И если ты никому не отдала первый танец, я с удовольствием бы забрал его себе, надеюсь, ты не против, учитывая, что Себастьян занят?
— Открыть этот бал с тобой? — левая бровь Таиссы чуть поднялась, и это была крайняя степень изумления, которую она могла себе позволить. — Ты сегодня чудо как любезен, Альберт, и не стоит упускать такое редкое явление. Этот танец твой.
— Себастьян, — он церемонно поклонился брату, — я даже завидую тебе немного, быть в окружении таких прекрасных цветов! Поздравляю ещё раз!
— Хорошего вечера, Альберт, и спасибо, — Себастьян ответил вежливым поклоном, но было видно, что он тоже немного удивлён.
Альберт шагнул дальше и остановился напротив Иррис. Она стояла натянутой струной, бабочкой, наколотой на булавку, и лишь на шее пульсировала жилка, показывая, что она жива, но лицо застыло маской, и дышала она неглубоко и часто.
Она снова не смотрела ему в глаза, а куда-то мимо, в одну точку вверх, на галерею и оркестр.
— Леди Иррис, — он склонился для поцелуя, волосы соскользнули с плеча, укрыв этот жест от посторонних глаз.
И её рука снова была ледяной, как тогда на помолвке, и почти безжизненной. Он удержал её, перевернул, проведя большим пальцем по запястью, и поцеловал в середину ладони, прижавшись обжигающе-жарким поцелуем и вложив в него всю силу своего огня. Почувствовал, как она вздрогнула, отзываясь вихрем и желанием, и отдёргивая руку, случайно провела пальцами по его щеке и губам.
Однажды, он сможет целовать эти руки не таясь. И тогда они точно не будут такими холодными!
В её глазах не осталось синевы, они были почти чёрными. Взгляд заметался пойманной птицей, прячась среди цветочных корзин, и щёки у Иррис вспыхнули алым румянцем…
А он смотрел, жадно впитывая её смущение и ощущая, как сердце откликается на это волнение и трепет и падает в какую-то бездну.
Ей не всё равно!
— Леди Иррис, — он чуть отступил назад и поклонился, — в здешнем царстве огня ты похожа на бабочку в этом платье из небесной лазури. Или на ирис — волшебный цветок, созвучный твоему имени.
— Спасибо, — тихо прошелестел её голос в ответ.
Посмотри на меня!
Альберт едва удержался от порыва дотронуться до её подбородка — поймать взгляд хоть на мгновенье. Но она смотрела в пол и суетливо расправляла складки на платье.
Он повернулся к Себастьяну и произнёс как ни в чём не бывало:
— Я могу попросить твою невесту пообещать мне сегодня один танец?
Себастьян ответил с улыбкой:
— Спроси об этом у неё, она хозяйка вечера и вольна танцевать с кем захочет.
— Леди Иррис? Я могу рассчитывать на один танец?
— Боюсь, что все мои танцы на сегодня уже расписаны. Может быть, в другой раз, — ответила она, глядя мимо него на очередного гостя, подошедшего с приветствиями к Таиссе.
— Вот как? — он едва совладал с голосом.
Слова вошли в сердце остриём кинжала.
Он ведь так наделся на это…
…на то, что в его руках в этом танце они будут так близко, и лёд растает. Что он коснётся её, поделится своим жаром, и она откликнется, как сегодня утром в библиотеке, её глаза снова засияют, и между ними не будет больше никого…
— И что же, у меня теперь нет надежды даже на такую малость? — спросил он тихо, видя, что Себастьян и Таисса говорят друг с другом.
— Прости, — ответила она глухо, но твёрдо, продолжая смотреть мимо него.
— Приятного вечера, леди Иррис, — он медленно отступил в сторону, беря на ходу бокал с вином.
Ему показалось, ноги идут, как по воде, опускаются в зыбкую вату, и звуки расплываются, а вокруг всё заволакивает алый туман.
Силы небесные! Ну почему так больно?!
Потому что именно сейчас он окончательно понял, что надежды нет. Иррис принадлежит другому. Его брату. С момента, когда он впервые её увидел и навсегда.
Нет, даже хуже. Она не принадлежит сама себе, связанная узами этой помолвки, обещаниями, данными его отцу и Себастьяну, ритуалом и кучей всяких условностей, до которых ему нет никакого дела, но которые она никогда не нарушит.
Он отступил в тень галереи, остановился, прислонившись спиной к колонне, и выпил бокал до дна, совсем не чувствуя вкуса.
Князь Викфорд Адемар — первый меч королевства, рыцарь без страха и упрёка. Князь Викфорд — кондотьер и позор рода Адемаров, младший сын, родившийся безо всякого дара. Но дар ему заменяют отвага, меч и крепкая рука. Именно его король отправляет на мятежный север с важным поручением — доставить ко двору наследницу Янтарного трона для заключения политического брака. Это опасное путешествие и оно может стоить ему жизни, ведь у будущего союза очень много противников. Но опасность для князя Викфорда лучший вызов и приглашение… Он дал слово, что с головы будущей невесты не упадёт ни единого волоса.
Его зовут Александр Форстер. Он северянин, горец, владелец несметных овечьих стад. Житель страны, в которой всё ещё есть место магии. Человек, презирающий южные традиции и церемонии. Он считает, что всё в этом мире продаётся — дело только в цене. Её зовут Габриэль Миранди. Она южанка, аристократка, утончённая особа, владелица прекрасного розового сада. Она верит в силу традиций, и в то, что уважение к себе нельзя купить ни за какие деньги. Их встреча была случайной. И они прошли бы мимо друг друга. Но он сказал, что женские принципы продаются за дюжину шляпок… Зря он это сказал.
Седьмой год страшный зверь уничтожает людей вдоль границы с Лааре. Седьмой год королева ведет войну с этим упорным горным княжеством, прячущим страшного зверя. Остался последний рубеж — перевал Олений рог, но войска королевы не могут его взять. Дочь генерала — Кайя, становится, волею случая, добровольной заложницей в этом противостоянии. Чтобы спасти отца, она отправляется в Лааре, и ее жизнь дает противникам передышку — до весны, пока на перевале не растает снег. Таковы условия договора. Но передышка будет, только если Кайя останется жива.
Хорошо родиться умной и красивой, получить в наследство гордость и свободолюбивый нрав, выйти замуж за наследника богатого поместья… И плохо потом потерять отца, мужа и семейное состояние. Оказаться на грани разорения и костью в горле тёти-опекуна. А ещё хуже, что выход для тебя только один — брак с человеком, который глубоко противен. Остается лишь надеяться на чудо: загадать желание, написать на листке бумаги, сжечь и доверить ветру… И… не верить в то, что ветер тебя услышит. Но однажды, на пороге появится глава одного из самых влиятельных домов Побережья и попросит твоей руки для своего сына.
Новый свет — край бесконечных полей тростника, солнца и кофе — манит исполнением желаний. И Летиция Бернар бежит туда, спасаясь от убийц мужа. А Эдгар Дюран бежит от себя. Потеряв жену и ребёнка, он ищет в краю болот покоя для израненной души. И каждый из них надеется найти тихий уголок, забыть прошлое и вернуться к обычной жизни. Но гулко стучат барабаны и падают в пыль капли жертвенной крови… В их встрече не будет ничего обычного и прошлое не даст себя забыть. Оно вернется к ним в совсем новом, зловещем облике.
Его называют маэстро Л'Омбре. Он аристократ и лучший сыщик во всей Альбиции. Его острый ум помог раскрыть множество преступлений. Он верит в логику, науку и улики, он высокомерен и саркастичен. Любит крепкий кофе и ходит, опираясь на массивную трость. Её зовут Миа. Она владеет крошечной лавкой в бедном квартале, продаёт специи и благовония, гадает на картах и кофейной гуще. Она любит яблоки, носит яркие юбки и презирает мир аристократии. Она верит в интуицию, знаки и вещие сны. Они живут в слишком разных мирах, но однажды их пути пересеклись из-за череды странных смертей и лепестков жёлтой магнолии. Он назвал её шарлатанкой с самого дна Альбиции.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
Порой, для того чтобы выжить — необходимо стать монстром… Только вот обратившись в него однажды — возможно ли потом вновь стать человеком? Тогда Андрей еще даже и не догадывался о том, что ввязавшись по просьбе друга в небольшую авантюру, сулившую им обоим неплохие деньги, он вдруг окажется втянут в круговорот событий, исход которых предопределит судьбу всего человечества…
Планета, которая уже тысячу лет давала меморианам свою энергию, больше не может справляться со своей ролью, и мир-оболочка рушится. Ада и подумать не могла, что окажется в самом эпицентре этого незнакомого мира. Ей предстоит доказать всем, чего она стоит и разобраться, кто же решил уничтожить её судьбу.
Мое имя – Серафима - означает шестикрылий ангел. Я и не мечтала становиться ведьмой, это моя подруга Мая получила Дар в наследство от своей прабабушки. Теперь она - нет, не летает на метле, - открыла магазин сладостей и ведьмачит с помощью вкусняшек. На свой день рожденья я купила у нее капкейк, украшенный тремя парами крылышек и загадала желание. И вот теперь любуюсь на три пары крыльев за своей спиной. А еще стала видеть крылья у всех людей. У Маи, например, лавандово-бирюзовые, с сердечками.
Малоизвестные факты, связанные с личностью лихого атамана, вождя крестьянской революции из Гуляйполя батьки Махно, которого батькой стали называть в 30 лет.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.