Огненная душа - [28]

— Думаю, её шевелюру проредила сама природа. — Хмыкнула я. — Или постарался кто-то до меня.

— Вы говорили с ней? — Перебирая туфли, спросила женщина, нарочито подчеркивая своё безразличие к этому вопросу.

— Я не сказала ей ни слова. — Честно ответила я.

— Боги, Рина, и как ты сдержалась! — Всплеснула руками Дафра, уронив несколько туфелек. Все её показное безразличие вмиг улетучилось. — Уж поверь мне, дорогая, я бы изрядно подпортила ей не только шевелюру, но и лицо, и душевное равновесие основательно пошатнула! Знаешь, я даже удивлена, что ты не предприняла никаких мер. Впрочем, чего от тебя ожидать? Образцово-показательная аристократка, что б тебя…

— Что это за прелесть там? — Указала я на кремовые матовые туфельки.

— Ты неисправима. — Вздохнула Дафра. — Неужели совсем не жалеешь?

— Милая, я молодая и прекрасная женщина. Неужели я буду страдать из-за какого-то изменщика? — Сложив руки на груди, я иронично приподняла бровь.

Конечно, я буду страдать, но кому бы то ни было знать об этом совершенно ни к чему.

— Да, пожалуй, ты права. — Вздохнула хозяйка лавки, протягивая мне понравившуюся туфельку. — К этой паре, кстати, есть прелестная кожаная сумочка. Подожди здесь, я принесу.

Дафра величественно вздёрнула подбородок и грациозно поплыла в другой конец зала. Улыбнувшись, я поднялась с диванчика и подошла к стеллажу с обувью.

В Волшебной туфельке всегда были исключительные модели! Самые необычные материалы, драгоценные камни, экстравагантные формы, всевозможные цвета — и все это исключительного качества! Каждая пара существовала в единственном экземпляре, мастер-кожевник никогда не повторял своих работ. Конечно, стоило это удовольствие соответственно, но ради такой роскоши было бы кощунственным жалеть тривиальное золото.

Окунувшись в мир прелестных туфелек, я совершенно отключилась от реальности. Наконец, перебрав весь стеллаж, я вернулась на диванчик с девятью понравившимися парами. Примеряя их, я слышала отдалённое ворчание Дафры: «Ну куда же я её сунула? Ведь ещё вчера она, я точно помню, была здесь! Ничего не понимаю! Верно, отрастила ноги и ушла… Глупость какая».

Из всех туфель я решила взять четыре пары: изумрудные из змеиной кожи, кремовые матовые, яркие розовые, украшенные мелкими аметистами, и сапфировые босоножки на высоком каблуке, стилизованные под изящных тропических рыб.

Когда вернулась Дафра, она подала мне изящную маленькую сумочку на витой позолоченной цепочке, идеально подходящую к кремовым туфелькам.

— Еле отыскала поганку. — Хмыкнула женщина.

— Она прекрасна! — Восхитилась я. — Я возьму её и это. — Указала я на небольшую кучу обуви, неряшливо сваленную у диванчика. Вокруг валялись одинокие туфельки разных цветов и фасонов, которые мне не подошли. Как и всегда, после моего визита служанке Дафры придётся несколько повозиться, разбирая их и складывая по местам.

— Пойдём, Лея все упакует.

Хозяйка лавки взяла меня под локоток и повела к диванчикам, где остался остывший травяной настой и подсохшие булочки. Когда мы проходили мимо прилавка, Дафра звякнула в маленький настольный колокольчик и жестом указала выбежавшей служанке на разбросанную обувь.

Когда мы расположились друг напротив друга, как и в начале нашей беседы, Дафра снова вцепилась в подсохшую румяную сдобу и проговорила:

— Знаешь, если быть откровенной, мне жаль, что вы с Тианом разошлись. Вы были прекрасной парой.

Женщина сказала это так тепло и сочувственно, что я неприлично вытаращила глаза. В высшем обществе не было места жалости или состраданию. Каждая беседа велась только с той целью, что бы найти слабые места собеседника, и как можно больнее и изящнее по ним ударить. Среди дворян не было настоящих друзей, только лицемеры, ищущие выгоду.

— Он такой ярый сердцеед, привлекательный мужчина, настоящий красавец, завидный холостяк. — Тем временем продолжала женщина. — Столько женщин мечтало заполучить его! Скольких он отверг, выставил из своей постели? И ты — утончённая, прекрасная, да за тобой увивалось полкоролевства! Эта свадьба, когда он выдавил из себя «да», и ты в самом роскошном, украшенном ручным кружевом и бриллиантами, изодранном подвенечном платье висела рядом на руках родителей. Как отец кивнул твоей головой и аплодировали гости! Ах, милая, ещё тогда я знала, что вы — идеальная пара! — Дафра утёрла скупую слезу. — Когда ты, такая разъярённая, влетала в мою лавку и без разбору сметала все мои туфли, только чтобы разорить самодовольного графа, он заходил такой серьёзный и оплачивал все, даже зная, что половина этих туфель даже тебе не подойдёт!

— Дорогая, не преувеличивай. — Скривилась я. — Все это лишь ненависть.

— Которой вы прикрывали свою безрассудную любовь! — Убежденно заявила Дафра. — Это было видно, милая. В мимолетных жестах и взглядах. С самого начала, Рина, вы прикрывали своей показной ненавистью нежную и страстную любовь.

К нам подошла скромная служаночка и передала Дафре в руки большой фирменный пакет, в котором лежали туфли и сумочка. Мы по обыкновению замолчали, пока она не уйдёт.

— Держи. — Сказала хозяйка лавки. — Тебе, как любимой клиентке, три золотых и пять серебрушек.