Огнем и мечом - [43]

Едва заметный золотистый контур Ато вокруг тела девушки мерцал, периодически вспыхивая. Ее голову и грудь оплетала паутинка чужой силы – тонкие бледно-зеленые нити, словно жадные паразиты, вгрызлись в тело пленницы, пульсируя золотистыми искорками, что растворялись в плотном энергетическом покрове, укрывающем чародея с ног до головы.

Впрочем, приглядевшись, я поняла, что не таким уж плотным он был – неровным пятном, охватывая область над бровью, висок и над ухом, он истончался настолько, что был виден череп, на котором отчетливо выделялись трещины совершенно неестественного происхождения.

– Я хочу уйти, – заявил чародей, не сводя взгляда с Эмила. Голос у него был хриплый, надломленный, говорил он с явно заметным акцентом, смягчая все согласные. Что-то подобное я слышала у Харакаша, когда он говорил с Бестелесным, но здесь это было куда более ярко выражено.

– Понимаю, – участливо качнул головой мой двойник. – Но есть несколько проблем: во-первых, ты убил одних моих подданных и ставишь под угрозу других. Просто так я тебя отпустить не могу. Во-вторых, ты не мог оказаться здесь по собственному желанию. Тебя наняли и, как я понимаю, использовали втемную. Я хочу знать, кто отважился на такое, и наказать этого человека. Как ты понимаешь, мы можем быть полезны друг другу, в конце концов, разве ты не хотел бы отомстить тем, кто сделал с тобой это? – Эвелин повела рукой в сторону чародея, и тот ощутимо напрягся, но ничего не произошло.

– С чего мне тебе верить?

– С того, что я могла бы убить тебя, но все еще стою перед тобой без оружия и веду светскую беседу. – Судя по голосу, фальшивая защитница веры мило улыбнулась. Чародей осклабился в ответной улыбке, с силой сжав пальцы на плечах своей пленницы. Зеленые нити вокруг ее груди стянулись, впиваясь в тело.

– Ты не можешь этого сделать, принцесса. Я успею убить всех, кто в этом доме! Думаешь, я не знаю, что твои люди прячутся в тенях? – Мужчина встряхнул совсем обмякшую девчонку, приводя ее в чувство, и та едва слышно всхлипнула.

– Ты, судя по всему, думаешь, что меня это остановило бы, реши я сразу от тебя избавиться? – Голос моего двойника изменился, он был так же мягок и нежен, но в нем появилась снисходительная насмешка. Эмил насмехался над наивностью чародея, возможно, не догадываясь, как был близок к правде. И что самое удивительное, чародей рассчитывал на какую-то другую реакцию. Лицо его не дрогнуло, но вот легкий, терпкий привкус чужого страха я смогла уловить.

Он слишком хорошо представляет, что для меня ценно и важно. Значит ли это, что он еще какое-то время наблюдал за мной через Дору? Или у него был осведомитель, достаточно близко знакомый со мной? Чувствую, что попытка узнать правду неизбежно приведет к необходимости искупать Жало в его крови. Интересно, оценит ли он просьбу «донорства» или все же процедуру придется проводить принудительно?

Эмил между тем принял демонстративно расслабленную позу и мягко, с расстановкой принялся внушать чародею «прописные истины», не убирая при этом иронии и снисходительности из голоса.

– Давай-ка я тебе кое-что поясню. Несомненно, для меня очень важны мои подданные. На судьбах простого народа строится благосостояние Андарии, и моя задача здесь отнюдь не решать проблемы брошенного в водоворот интриг чародея, которого обманом втянули в игру, что ему не по плечу. Я не собираюсь заниматься благотворительностью, отпуская, пусть невольного, но виновника беспорядков в герцогстве на свободу и прощая ему все прегрешения. Моя задача – навести порядок, избавиться от смутьянов и дать возможность моему народу жить в благости Светозарной, и во времени я весьма ограничена. Так что если для этого потребуется гибель десятка селян, – Эмил добавил в голос угрозы, – то я буду вспоминать их в ежеутренней и ежевечерней молитве. А виновный в такой жертве сочтет все, что с ним было до встречи со мной, за увеселительную прогулку. Ты знаешь, кому ты противостоишь. И знаешь, что мне достанет могущества превратить в кошмар…

Я медленно подняла руку и ткнула Эмила пальцем в неприкрытую со спины кирасой подмышку, и он, надо отдать ему должное, даже не вздрогнул, но на мгновение замолк.

– Жизнь твоих врагов, – шепотом подсказала ему я, чувствуя, как вокруг чародея закручивается совершенно безумный водоворот из ярости, глухого ужаса и чего-то такого, чему я пока не могла найти описание.

– …жизнь твоих врагов, – послушно закончил мой двойник, после чего, поняв, на что я намекала, продолжил: – И я бы хотела, чтобы мой гнев обрушился именно на первопричину всего, что происходит с этими несчастными людьми. На тех, кто играет чужими жизнями, как разменными фигурами. А не на тех, кто был обманут и брошен.

Интонации снова сменились. Я могла только восхищаться тем, как мастерски Эмил орудовал моим голосом, наполняя его горечью, гневом и сочувствием, хотя только что он буквально угрожал чародею стереть того в пыль.

– Дай мне слово! Поклянись… – чародей на миг замолк, на его лице появилось странное выражение отчаянного торжества, – своим ребенком, что носишь под сердцем!

Чего?!