Оглашенные - [38]

Сергей перетянул в предвыборный штаб Михаила. Михаил позвонил мне, предложил работу, но уже не в штабе, «чернорабочим»: клеить по ночам плакаты и распространять на рынках листовки. Все это за копейки.

А уже начиналась непыльная и гораздо более денежная работа у коммунистов. Я пометался между работой на мамону и на идею… и выбрал первое, коммунистов…

А вообще-то тусклый блеск монет тогда изрядно подпортил наши взаимоотношения. Да, все по-прежнему общались друг с другом, кто чаще, кто реже. Но, как-то перестали доверять друг другу. Склоки пошли, подозрения появились. И все это порой на ровном месте.

Максим обиделся, и именно на Михаила, что, мол, втихаря поделили деньги Соловьева и должности, а нас пригласили на низовую работу.

Михаил стал подозревать меня в идейной нестойкости, а Максима обвинять в злословии. Впрочем, после выборов все подозрения сошли на нет, меня и Михаила объединило одно общее дело – журнал.

А вот Сергей в издании первого номера не участвовал, потому что крупно поругался с Михаилом во время предвыборной компании… Одним словом, силен золотой телец…

Голос главного идеолога партии вернул меня в конференц-зал. Александр Васильевич продолжал громить левых:

– …Самая главная идеологическая ошибка во время выборов, это стремление переагитировать часть левого электората. Пустая трата времени! В России на этот счет провели серьезные исследования и выяснили, что избиратели Зюганова никакому переубеждению подвергнуты быть не могут…

Сразу же вспомнился наш Санчо Панса с его «я все понимаю, да, Русская идея, да Православие но… Ленина не трогать»…

 – … И вообще левые лозунги – это вчерашний день. Будущее за правой идеологией. Только правая идеология позволит нам сохранить свой язык, свою традицию и свое место под Солнцем. И у нас, на Украине, и в России правая ниша не занята. Прошу обратить особое внимание! – Валуев поднял вверх указательный палец, он говорил так, словно читал лекцию своим студентам.

– Так называемый «Союз Правых Сил» Немцова и прочие либеральные партии, именующие себя правыми, на самом деле таковыми не являются. Это все те же левые партии, потомки эсеров, кадетов и меньшевиков.

– Пора выходить из коридора марксисткой политэкономии. Конкретный выход предлагает нам Сергей Кара-Мурза…

В этом месте у меня совсем потеплело на душе: Кара-Мурза весьма популярен в нашем узком кругу.

– … Он предлагает вернуться к развилке «общество рынка – общество семьи». В таком случае наша партия, декларирующая традиционные ценности, будет отстаивать ценности общества, семьи. То есть, правые ценности.

– Итак, подведем итог, – сказал главный идеолог, – будем определяться. Либо мы очередная левая партия которая приведет страну к тому, к чему привел Молдавию Воронин. Либо мы принимаем жесткую правую программу и занимаем незанятую правую нишу… Благодарю за внимание.

Валуев слегка поклонился и быстро сошел со сцены.

Главное, по-видимому, было сказано. Теперь выступали все, кому не лень.

На трибуну выбрался молодой парень с широким скуластым лицом и горящим взором. Парень был в черной рубашке, застегнутой на все пуговицы. Я еще подумал: вот кому бы по-настоящему кличка «Партайгеноссе» подошла бы.

Новоявленный Партайгеноссе, эмоционально покачиваясь за трибуной, начал рассказывать делегатам почему он покинул ряды коммунистов. Я еще подумал – когда же ты у коммунистов успел побывать?

Доверия к молодому Партайгеноссе у меня не возникло, я слушал юношу вполуха. Собственно, ничего нового в его речи не было. Это была та же тема Валуева, продолженная далее.

Мол, рядовые члены компартии честно платят взносы, порой из своих последних сбережений. Честно ходят на митинги, на которых клеймится антинародная власть. А в это время их вожди, отнюдь не бедствуя, голосуют в Верховной Раде за антинародные законы этой самой антинародной власти. В итоге получается этакий гигантский свисток паровоза в масштабе всей страны.

Люди ходят на бесконечные митинги, как на рок-концерты, спускают там «протестный пар», а паровоз по имени Украина и дальше продолжает себе спокойно двигаться в пропасть…

Выступили еще несколько человек с незапоминающимися речами. Наконец к трибуне пробрался Михаил.

Представившись главным редактором журнала «Новороссийский Вестник», он произнес короткую, но эмоциональную речь на тему, доселе здесь не звучавшую (почему она и запомнилась).

Тему примерно можно обозначить так: Церковь вне политики. То есть, как я понял из выступления, этот тезис постоянно вдалбливается в головы верующих, в итоге уже само слово «политика» стало чем-то ругательным.

Прикрываясь заклинанием (Церковь вне политики), либералы и связанные с либералами церковные бюрократы вдалбливают в головы верующих, что отстаивание своих интересов есть признак гордыни, непослушания и так далее.

– …Но что значит, Церковь вне политики?! – вопросил делегатов съезда Михаил. – Тело Христовой Церкви, действительно, вне политики, как и вне стихий мира сего. Но сама земная Церковь может ли быть вне общественного служения, вне той же политики?

– И если Церковь вне политики, то куда тогда девать святого Александра Невского, Иосифа Волоцкого, или совсем недавно прославленного Федора Ушакова. И стоит ли нам, шарахаясь от слова «политика», добровольно загонять себя в резервацию. Как того и хотят от нас наши враги. Ведь если мы не займемся политикой, то политика тогда сама займется нами.