Офицер-вербовщик - [10]
Костар. Нет, не хочу я быть королем.
Кайт. Кем же тогда?
Костар. Королевой!
Кайт. Королевой?!
Костар. Английской королевой[23]. Она поважнее любого твоего короля.
Кайт. Метко сказано! Ура королеве!
(Все кричат «ура».)
Но послушайте, господин судья, и вы, господин королева, вы когда-нибудь видели портрет королевы?
Костар и Томас. Нет, не видали.
Кайт. Да неужто! А у меня с собой два королевских портрета, оба отчеканенные на золоте и как две капли воды похожие на ее величество. Хвала граверу! Смотрите, золотые. (Достает из кармана две золотые монеты и дает их Костару и Томасу.)
Томас (разглядывает монету). Вот чудеса-то!
Костар. А что это вокруг написано? Девиз, что ли? «Ка-ро-лус». Что это такое, сержант?
Кайт. Ах, «Каролус»! Это по-латыни значит королева Анна, вот и все.
Костар. Хорошо быть ученым! А вы мне его не уступите, сержант? Может, кроны-то за него хватит?
Кайт. Что там крона? Нет, с друзей я денег не беру. Вот вам каждому по портрету! У вас еще будет случай со мной расплатиться. Берите и вспоминайте своего старого друга, когда он будет шагать «по весям и по городам».
(Костар и Томас прячут деньги, поют. Входит капитан Плюм и подхватывает песню.)
Плюм (рекрутам и Кайту, которые вытянулись по стойке «Смирно»). Отставить! Продолжайте веселиться, ребята! Примите меня в свою компанию! — Кто эти молодцы, Кайт?
Кайт. Шапки долой! Шапки долой, черт вас подери! Это капитан, слышите, капитан!
Томас. Эка невидаль!
Костар. Мы не то что капитанов, мы старших лейтенантов видали, стану я перед ним шапку ломать!
Томас. Будто я стану! Да ни перед одним капитаном в Англии! Мой отец, небось, свою землю имел!
Плюм. Кто эти шутники, сержант?
Кайт. Честные и храбрые ребята, которые желают служить королеве. Я угостил их, потому что они поступили к вашему благородию добровольцами.
Плюм. Угости их получше. Добровольцы мне нужны. Из них-то и выходят солдаты, капитаны, генералы.
Костар. Что-то мне невдомек, Томми, ты что, записался, что ли, черт тебя подери!
Томас. И не думал, черт тебя подери! Разве что ты, Костар!..
Костар. Только не я, черт побери!
Кайт. Не записывались, значит! Ха-ха-ха! Ах вы, шутники такие!
Костар. Пошли домой, Томас.
Томас. Пошли.
Кайт. И не стыдно вам, джентльмены! Уже и домой собрались! Не позорьтесь перед своим капитаном! Славный Томас! Честный Костар!
Томас. Нет, мы пошли.
(Направляются к выходу.)
Кайт. А я вам приказываю остаться! Назначаю вас на два часа в караул. Ты будешь следить за передвижением минутной стрелки на башне святой Марии, а ты — на церкви святого Чэда. И тому, кто самовольно покинет пост, я проткну брюхо вот этой шпагой!
Плюм. В чем дело, сержант? Вы, по-моему, слишком грубы с этими джентльменами.
Кайт. Напротив, я с ними слишком мягок, сэр. Они ослушались приказания, и одного из них полагается застрелить на месте в назидание другому.
Костар. Слышишь, Томас, застрелить!
Плюм. Так что все-таки случилось, джентльмены?
Томас. Сами не поймем. Его благородие, сержант, изволит гневаться, но…
Кайт. Они ослушались приказания. Они отрицают, что записались.
Томас. Нет, сержант, мы не то чтоб отрицаем, разве мы посмеем! За это и застрелить могут. Только мы по неразумию своему считаем, что, коли ваша милость не будет гневаться и простит нас, так мы пошли.
Плюм. Сейчас все выясним. Вы получили королевские деньги?
Костар. Ни гроша ломаного, сударь.
Кайт. Они получили по двадцать три шиллинга, шесть пенсов, сударь. Эти деньги у них в карманах.
Костар. Да если вы сыщете у меня в кармане что-нибудь, кроме этого гнутого шестипенсовика, можете меня записать и заодно уж застрелить, черт подери!
Томас. И меня, сударь. Вот смотрите!
Костар. Только королевский портрет, который мне сержант сейчас дал, больше ничего.
Кайт. Поглядите — двадцать три шиллинга и шесть пенсов. У другого ровно столько же.
Плюм. Дело ясное, джентльмены. Вы пойманы с поличным. Каждая из этих монет равняется двадцати трем шиллингам, шести пенсам. (Шепчет что-то Кайту.)
Костар. Выходит, «Каролусу» по-латыни цена двадцать три шиллинга, шесть пенсов.
Томас. Верно, и по-гречески столько же. Как ни крути, а мы завербованы.
Костар. Нет, Томас, это мы еще посмотрим, черт их подери! Капитан, я желаю поговорить с мэром.
Плюм (тихо, Кайту). Этот номер не пройдет, Кайт. Ты меня погубишь своими жульническими штучками. А все-таки не хотелось бы мне упустить этих парней. Посмотрим, может, делу еще можно помочь. (Громко.) Тут что-то не так, джентльмены: мой сержант готов поклясться, что завербовал вас по всем правилам.
Томас. Мы знаем, капитан, что у вас, у солдат, совести больше, чем у других людей, — у вас ее на все хватит. Но что до меня или вот соседа Костара, так мы бы такой грех на душу не взяли.
Плюм (Кайту). Ах ты, мерзавец, ах подлец! Если я только узнаю, что ты обманул этих честных ребят, я тебя, собаку, загоняю до смерти. Рассказывай, как было дело!
Томас. Нет, теперь мы сами скажем. Этот сержант, как ваша милость изволила выразиться, мошенник, с позволения вашей милости, и…
Костар. Погоди, Томас, дай мне лучше сказать, я ведь грамотный. Так вот, сэр, он сказал, что это королевские портреты, и подарил их нам.
Два блестящих джентльмена, прокутив в Лондоне все деньги, покидают столицу, чтобы поправить свое состояние: или жениться на невестах с богатым приданым, или вступить в Бельгии в действующую армию. По пути на континент они оказываются в провинциальном Личфилде, где встречают интересное общество…
В сборник вошли комедии известного английского драматурга XVIII века Фаркера — «Офицер-вербовщик» и «Хитроумный план щеголей, или В погоне за женой», пользовавшихся большой популярностью в свое время и не потерявших значения в наши дни. Писатель остроумно бичует нравы буржуазного общества. В комедиях есть и проза и стихи, они читаются с большим интересом.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.