Одуванчик: Воспоминания свободного духа - [57]

— Ты нахватала кучу бактерий!

Ну вточь, как та добрая женщина с горячей линии отравлений: «Даже попробовав чуть–чуть, это может убить вас, милочка».

После двух лет посещения доктора Дешлера, и с исчезновением из моей жизни Джозефа, я, наконец, стала нормально питаться без того, чтобы сразу бежать и выташнивать всё съеденное.

15

После продолжительного скрытого алкоголизма моя эксцентричная тётя Клэр сдалась. Она умерла в шестьдесят пять от цирроза печени. Никто не подумал сказать мне об этом, но и моя бабушка Хелен умерла тоже. Альцгеймер постепенно убил её. Мой несчастный двоюродный брат остался теперь в одиночестве в нашем разваливающемся, зарастающем плесенью доме.

На похороны Клэр Блейк одел свою не терпящую возражений матушку в её любимые меха белой лисицы и придал её лицу выражение стареющей роковой женщины. Вместо того чтобы уложить её в гроб, он подпёр тело и обложил его её пышными трофеями и фотографиями, запечатлевшими её театрально–гламурное прошлое. Сцена, достойная хичкоковского Psycho.

Блейку достался не только огромный дом, но и большая сумма денег, но он понятия не имел даже как, например, заботиться о себе, не говоря уже о том, что делать со свалившейся неожиданно на него жизнью. В свои тридцать три он был всё ещё девственником, и начал ходить на Сансет–Стрип в надежде с кем–нибудь познакомиться. Он быстро стал популярным среди местных торчков, и они познакомили его с удивительным миром кристаллов меты и кокаина. Дом над Сансетом, который раньше был оазисом, стал теперь постепенно разворовываться постоянно приходящими и уходящими нарками, независимо день это был или ночь. Блейк снял со стен мамины портреты и стал тушить о холст окурки, составляя из них огромные пирамиды. Если не брать в расчёт всю неприятную сторону всего этого, думаю, где–то в глубине души он понимал, что она сыграла с ним злую шутку, отобрав у него жизнь.

Его агония длилась шесть месяцев. В Санта–Монике он познакомился с юной женщиной, которая села за руль его Мерседеса. Она оказалась слишком нагруженной, чтобы различать цвета светофора, и на скорости шестьдесят миль они врезались в панелевоз. Судьба повернула всё так, что Блейк спас жизнь этой незадачливой вознице. Непривязанного ремнями безопасности, его швырнуло между рулём и девушкой, и, сделав последний вдох в своей жизни, он сыграл роль подушки безопасности — девушка отделалась испугом, а мой двоюродный брат умер мгновенно. Грустно становиться, когда думаешь, что даже довезти свою первую женщину домой ему не удалось.

Мой отец всегда хотел контролировать тот дом на Озета–Террас. Несколько лет до этого Клэр предлагали за него свыше одного миллиона долларов, но его сварливая сестра отказалась продавать. Мой отец хотел получить свою долю, и между ними шли непрекращающиеся, бессмысленные с моей точки зрения, препирательства. И вот когда Блейк внезапно погиб, отец держал его смерть некоторое время в тайне, и я узнала о ней только спустя два месяца.

В кратчайшие сроки моему отцу удалось очистить от грязи дом, и он продал его первому же покупателю.

Никто в моей семье никогда не упускал своего шанса, если была даже малейшая возможность. Помню, последний раз, когда я там была, все чулки моей покойной бабушки всё ещё висели на вешалке для полотенец в её ванной комнате. Мой отец принёс сложенные вчетверо гигантские мешки для мусора и загрузил в них доступные всем сокровища. Он сказал, что отвратительно, когда все соседи начали копаться в её закромах. Он причитал, что они были там три дня и три ночи, и некоторые из них действовали право очень быстро. Я промолчала, что хотела бы первой нырнуть в них. Думая о замечательном сервизе в стиле нуво моей бабушки и её элегантном столовом серебре, которое она вынимала из буфета только по торжественным случаям, мне становилось дурно. Все её шкафы набитые восхитительными тканями, в розовый диван от одного вида которого можно упасть в обморок! Я так хотела всегда оставить его себе.

— Что ты сделал со всеми вещами Клэр? — спросила я отца.

А её гардеробные комнаты, все её невероятные шляпы в бесчисленных шляпных коробках, а туфли, коллекция которых начиналась ещё тридцатыми. Помню, я часто играла в переодевания в этих комнатах, мечтая о прекрасной жизни.

Он отмахнулся, вроде как «не волнуйся, всё чисто убрано» и сказал:

— Я вызвал Армию Спасения, и они расчистили весь этот хлам; ты же не хотела ничего забрать из этого старья, ведь так, да?

Он помолчал с минуту, будто что–то вспоминая.

— Да, какой–то англичанин, киноактёр, вроде Джулиан его звали.

Неужели Джулиан Сэндс, не может быть! Я обожала его. Я смотрела «Комнату с видом» четыре раза; у меня даже в моих мечтах был с ним роман. И я спросила:

— Он блондин, да? Не Сэндс его фамилия?

— Да, точно, это был он, Джулиан Сэндс.

Моей встревоженной душе стало чуть легче. Меня развеселила идея, что Джулиан, мой воображаемый мужчина, стал жить в доме, который я так любила.

16

Работа в цветочном магазине на время отвлекла меня от моей неустроенной жизни, но я более–менее уже была готова снова бросить вызов госпоже Судьбе. Моему малышу ещё немного и уже будет девятнадцать, и он почти не бывает дома. Я не была так предоставлена себе с тех пор как убежала в четырнадцать, и когда моя подруга, Денис Кей, предложила мне стать партнёрами в модельном магазине одежды, я подпрыгнула от радости. Мы сняли помещение в престижной части Мелроуз и назвали наше небольшое предприятие «Неверный муж». Мы украсили стены мужскими цилиндрами и котелками, дамскими шляпками фру–фру, мужскими тройками и шёлковыми платьями с блёстками прошлых лет. Теперь у меня было своё собственное настоящее дело. Всё же временами я мучительно страдала, вспоминая Джозефа, но когда он позвонил сказать, что женился снова (но не на той актриске из мыльной оперы), я окончательно убедилась, что лошадь сдохла.