Одуванчик: Воспоминания свободного духа - [34]

Air Force готовились к отправке на гастроли в Америку. Но оказалось, все как один отказались лететь, поэтому был заказан групповой билет на Квин—Элизабет-2. Мы уже упаковали все вещи и готовы были к отплытию, но накануне пришло известие об отмене гастролей — Джинджер предпочёл отправиться в Африку и играть там на барабанах с нигерийцами. Группа была расформирована. Сказать по правде, я почувствовала облегчение; нам с Денни предстояло делить на том корабле не только одну каюту на двоих, но и одну койку в ней — не могло быть лучшей возможности побыстрее убить друг друга.

Мой друг, Нэд Дохини только что приехал из Калифорнии и позвонил мне сказать невинное «привет». Я старалась при Денни никогда не болтать по телефону, ему это страшно не нравилось, и в этот раз глаза его затмила ярость.

Он ударил меня

Удар был настолько силён, что я пролетела через всю гостиную и свалилась в углу мешком с костями. Должна добавить, что успела разглядеть несколько звёздочек, кружащихся над моей головой (вточь, как это бывает с мультяшными героями).

Когда я очнулась и посмотрела на себя в зеркало, всё лицо было в крови. Я помчалась в ванную и заперлась в ней. Денни стоял снаружи, прося прощение и умоляя впустить его. Прямо над глазом оказался глубокий порез, приблизившись к зеркалу, я к своему ужасу увидела болтающийся кусок кожи с рваными краями. То ли это серебряное кольцо Денни, то ли ударилась при падении о что–то острое, не знаю, но кровь было не остановить. Я схватила полотенце и сильно прижала его к лицу.

Мне срочно нужно было в больницу, но только чтобы не было этого сумасшедшего человека рядом! Я выбралась наружу через окно ванной и, пробираясь вдоль стены дома мимо наших окон, выбежала на улицу. Проезжающий таксист, увидев меня всю в крови, остановился и отвёз меня в больницу, не взяв с меня ни пенни. В Святом Георге меня зашили.

Шесть уродливых стежков толстой чёрной ниткой

Первоначальный всплеск адреналина угас, и я разразилась слезами. Этот ужасный звук иглы протыкающей мою кожу прямо над моим веком! Я слышу его так же ясно как тогда, и хвала Господу — ещё бы чуть ниже, и я лишилась бы глаза. После всего доктор дал мне зеркало, чтобы я могла полюбоваться на его «вышивку». Перекрещивающиеся швы сделали меня похожей на Мэри Рид. Эх, мне бы кривую саблю и пару пиратских пистолетов! Худшее осталось позади. Я всё ещё оставалась на каталке, когда пришла сестра и сказала, что ко мне пришли муж с сыном, и ещё добавила, если я не хочу никого видеть, то она может исполнить моё желание.

И я последовала её совету.

10

В последний свой вечер в Англии я решила навестить своих друзей в «Спике». Спикизи был определяющим все рок–н–ролльные настроения оазисом. Пройдя до середины по лестнице, устланной красной дорожкой, попадаешь в большое уютное помещение с небольшими возвышениями и уединёнными частными закутками. На сцене, за танцевальной площадкой, каждый вечер можно было увидеть или Джими Хендрикса, или Эрика Клаптона, или Small Faces, или Джонни и Эдгара Винтеров. По правую сторону находилась ресторанная стойка, где можно было заказать лучшие на всей планете булочки с кремом и сандвичи филе–миньон. Там можно встретить Рода Стюарта или Дэвида Гилмора, пытающихся перекусить в предрассветные часы, или столкнуться с ещё неизвестным никому Давидом Боуи, скачущим в толпе среди танцующих. Луиджи, в смокинге метрдотеля, удачно посадил меня прямо напротив Эрика Клаптона, которого поразил вид моего свежее–наложенного шва.

— Что случилось с тобой? — тут же спросил он.

Я рассказала ему всё, и сказала, что на следующее утро улетаю домой в Калифорнию.

— Думаю, уезжать не стоит. Почему бы тебе не забрать Дамиана и не переехать к нам в Хертвуд—Эдж на всё лето?

Эрик заехал за нами в Кенсингтон, погрузил мои чемоданы, и вместе со мной и моим сынишкой

мы все выехали из Лондона в сторону Суррея

Хервуд–Эдж — это загородный дом Эрика. Двухэтажный, с мраморными полами, обшитыми деревянными панелями стенами и гостиной с большими стеклянными французскими дверьми, за которыми расстилался чисто английский пейзаж. Настоящее поместье в мавританском стиле с той лишь разницей, что не было присущей этому стилю роскоши и убранства — исключительное место для отдыха и медитаций. Не обошлось даже без пары собак, резвящихся на лужайке перед домом. Причудливо постриженные кусты и тщательно ухоженные газоны и тут же буйная дикая природа, и края этому чуду не видно. Видели ли вы бы счастье и радость, написанные на лице Дамиана! Ему разрешено было бегать по всему дому, но больше всего ему нравилось ездить на своём трёхколёсном велосипеде вверх и вниз по этим бескрайним холмам.

Эрик только что сформировал группу Derek and the Dominos, и на всё лето ребята поселились у него. Они ничем другим не занимались, кроме как круглые сутки, и днём, и ночью, пытались «утяжелить» музыку. Страдание, тоска и боль висели в воздухе — рождалась Layla, мучительная влюблённость Эрика в жену своего лучшего друга, Джорджа Харрисона. В имении разыгрывалась настоящая шекспировская трагедия. Ангел смерти уже чудился Эрику, вместо руки обворожительной Патти Бойд. Казалось, Патти никогда не сможет сказать Джорджу об их тайной любви, держащей Эрика в мучительной нерешительности, и Layla излучала всю его боль.