Одри Хепберн: биография - [63]
Одри не очень беспокоилась из-за того, что ей предстоит играть католическую монахиню, нарушающую свои обеты. Для Одри всегда самым важным была совесть, а отнюдь не догмы. В любом случае, заверили ее, фильм трудно будет создать без согласия и (на это тоже выражалась надежда) без поддержки свободомыслящих деятелей церкви. Циннеман и его продюсер Генри Бланке начали поиск «научных консультантов», которые бы познакомили Одри с религиозными обрядами и обязанностями католической монахини. Устраивало актрису и отсутствие секса в книге и сценарии. Сестра Лука отвергает телесные притязания хирурга доктора Фортунати, работающего в больнице бельгийской миссии. И из этого сопротивления рождается сюжетное напряжение. Первоначально роль доктора Фортунати предназначалась для Жерара Филиппа, но он отказался от нее: роль показалась ему недостаточно крупной. Ив Монтан запросил eщё больший гонорар, чем получала Одри. Джек Хоукинс, на котором остановила свой выбор сама Одри, не смог принять это предложение по другим причинам. В конце концов решено было отдать эту роль Питеру Финчу, которому только что.исполнилось сорок лет. Он показал себя неплохим исполнителем главных ролей в фильме «Город, похожий на Алису» и в нескольких других приключенческих картинах.
Нет никаких свидетельств того, что эта роль предлагалась Мелу Ферреру, хотя он вполне подходил для нее. Руководство студии «Уорнер Бразерс», вероятно, опасалось, что необходимое эротическое и духовное напряжение не возникнет в том случае, если звезда, исполняющая роль монахини, является женой актера, играющего eё возможного соблазнителя. Кроме того, у Феррера была другая и, с его точки зрения, более важная цель, к которой и Одри имела непосредственное отношение.
В конце осени 1957 года в телеграммах Циннемана, присылавшихся ему и посылаемых им, говорится о растущем нервном напряжении Одри. Оно было связано не с началом съемок фильма, назначенных на январь, а со сроком их окончания.
У актрисы была причина для тревоги. От завершения съемок «История монахини» зависело начало работы над фильмом, который, как рассчитывала Одри, сумеет поднять творческий престиж мужа. Речь шла о картине «Зеленые особняки». Она должна была студии «МГМ» один фильм за то, что разрешили Роджеру Иденсу и Стэнли Донену снимать «Смешную мордашку» на «Парамаунте». И Одри лично встретилась с Солом Зигелем, руководителем отдела кинопроизводства на студии «МГМ», и сообщила ему, что примет участие в «Зеленых особняках», если режиссёpом будет Мел Феррер. Это была eё щедрая плата за ту поддержку, которую оказал ей Мел в первые годы пребывания в Голливуде. Теперь она использовала свою славу, чтобы оказать поддержку фильму, который студия «МГМ», откровенно говоря, ни в грош не ставила. Этот проект был мимоходом упомянут в интервью, которое Одри и Мел давали Хедде Хоппер в августе 1957 года.
Мел Феррер спросил Хоппер: «По вашему мнению, Одри сможет сыграть Райму в „Зеленых особняках“?» В опубликованном варианте интервью журналистка ответила: «Я сказала ему, что никогда об этом не думала, но по моему мнению, она – единственная, кто может сыграть эту роль». Это была довольно лестная характеристика, но Хоппер добавила: «Но ей придется сняться в этом фильме до того, как у нeё появится ребенок. В облике Раймы не должно быть ничего материнского». Мел выслушал eё в полном молчании. Позже в ходе того же интервью Хоппер спросила Одри: «Когда же у вас будет своя собственная настоящая семья?» И актриса ответила: «Когда-нибудь…» И это могло означать все, что угодно. Истина же состояла в том, что она отчаянно хотела иметь ребенка. И ей причинила боль откровенность Хоппер, которая это признание сделала достоянием всех.
Замечание Хоппер запало в душу Одри и всякий раз всплывало в eё воспоминаниях, когда она вступала в конфликт по поводу окончания съемок «Истории монахини». Ведь от этого зависело eё будущее материнство.
Сюжетной основой для «Зеленых особняков» послужило очень известное в свое время произведение У. X. Хадсона о нетронутых цивилизацией южноамериканских просторах XIX столетия. Ученый-натуралист встречает здесь странную и очаровательную девушку Райму, воплощенную душу этих краев и хранительницу eё флоры и фауны. Райма – нимфа лесов, – близкая родственница водяной нимфы Ундины. В обоих случаях соприкосновение с существом из иного мира ведет к гибели, хотя на этот раз погибает девушка, которая становится жертвой разграбления eё лесов и утраты eё девственности.
Героиня фильма мыслилась как создание, обладающее почти ангельской добродетелью и душой, что сразу же исключало из списка претенденток всех известных секс-богинь. Постепенно история Раймы утратила свою популярность, затем о ней вовсе забыли, и тут предложение Одри сняться в экранизации вновь дало ей зеленый свет. Добившись согласия студии «МГМ» на постановку фильма, Одри и Мел были, естественно, озабочены тем, чтобы не дать интересу руководителей студии угаснуть. Отсюда и это напряжение, эхо которого слышится в телеграмме, посланной из Рима в Голливуд.
«Зеленые особняки» многое значили для Мела в профессиональном смысле. Роль в фильме «И восходит солнце», которая привела их на несколько месяцев в Мексику, не добавила ему популярности, на что он очень рассчитывал. В адаптации хемингуэевского романа, сделанной Питером Фиртелем, образ Роберта Кона, еврея-бездельника и любителя корриды в Испании тридцатых годов, был лишен тех семитских черт, которые делали сто ярким и полнокровным. Мел в трактовке роли остался практически ни с чем, если не считать, как сказал Фиртель, «комплексующей отчужденности». Правда, Мел внес свой вклад в эту постановку тем, что предложил французскую певицу на роль проститутки. Как только съемки фильма «И восходит солнце» завершились, Мел и Одри поехали в Европу, где Мел должен был сниматься в обреченном на провал фильме под названием «Фрейлейн» в постановке Генри Костера. Действие картины разворачивалось в Восточной Германии. Фильм финансировался «замороженными» немецкими марками. В этой ленте также снималась Дана Винтер в роли дочери греческого профессора, которую вызволяет из борделя послевоенный «странствующий рыцарь» в форме американского офицера, не кто иной, как Мел. Его исполнение было охарактеризовано как «сдержанное до степени апатии».
