Одолень-трава - [3]

Черет опустил голову. Берко снова мельком удивился, откуда Стригур прознал – он ведь никому не говорил... И поежился, представив, что будет, когда наместник не получит желаемого: все знают, что от водяного народа ничего нельзя добиться силой. Хитростью – и то не всегда... Странно было, что Черет медлил. Берко ждал, когда приятель откинется на спину, плеснет, рыбой уходя на глубину. Но тот не двигался. Наконец, поднял светлые глаза:

– Да, Берко ничего у меня не просил. Но я готов исполнить его желание. Сейчас, немедленно.

– Одним желанием ты от меня не отделаешься, – удовлетворенно хмыкнул наместник: кажется, до этого он сам не очень-то верил в успех переговоров, а теперь наслаждался властью над речным существом:

– Ты пойдешь ко мне на службу, водовик. Клянись, что будешь служить мне верно.

– Тебе?

– Хорошо, мальчишке. Подсказать слова клятвы?

Молчание. Потом – еле слышным дрожанием тростника:

– Берко, я в твоей власти.

– Не надо!

– Молчать! – рука Стригура безжалостно стиснула плечо:

– Прикажи ему выйти на берег!

Берко, кривя губы, молчал. Пальцы наместника впивались в кожу, пригибая к земле. Когда терпеть стало невозможно, мальчишка сдался:

– Черет, выйди...

Водовик сделал несколько шагов, ступил на траву. Его тут же схватили за локти. Он задышал часто и прерывисто. Берко чуть не бросился к нему, но рука наместника по-прежнему лежала на плече. Стригур коротко приказал:

– Плащ, – и протянул ему длинное тяжелое полотно:

– Намочи. Хорошенько.

Парнишка зашел в реку, чувствуя, как покалывает, судорогой сводит босые ноги непривычно ледяная вода. Словно невидимые руки хватали, пытаясь опрокинуть и утянуть. Но в последний момент отступались. Родичи Черета или сама разгневанная мать-река? Он поскорее вернулся к наместнику.

– Заверните водовика в плащ. Да не так – с головой. Трогаемся.

– Но Черет умрет без воды! Его нельзя!.. – придушенно возразил Берко.

И снова удостоился пристального взгляда:

– Я рад, что ты привязан к нему. Надеюсь, он к тебе тоже... – Стригур сделал паузу и гаркнул:

– И чтобы больше не заговаривал без спросу!

* * *

В помещении было темно, только через щели потолка пробивались тонкие полоски света. Внизу плескала вода. Берко поморгал, привыкая к полумраку. Ощупал ногой хлипкий деревянный настил, сел. Позвал чуть слышно:

– Ты здесь? – он почти ничего не видел, и от этого становилось жутко.

Послышался громкий плеск, потом скрипнули доски: видимо, кто-то – конечно, Черет, – стал взбираться по деревянной лесенке. Перевалился через край настила, выдохнул:

– Здесь, – устроился поудобнее и, помолчав, пожаловался:

– Там, внизу, вода приходит из реки сквозь железные прутья и уходит в реку, тоже сквозь железо. Но это другая река... Тяжело в чужой воде.

– Ты... сможешь здесь жить? – испугавшись, шепотом спросил Берко.

– Смогу, наверное. Но здешняя вода не хочет меня принять. А, значит, не поможет...

Берко виновато завозился, не зная, что ответить. Он уже различал бледное лицо приятеля, хотя угадывал его чувства скорее по голосу. И теперь гадал, винит ли его Черет в том, что произошло? Решившись, мальчишка спросил:

– Черет, а почему наместник сказал, что ты мой должник? Разве ты мне что-то должен?

Кажется, приятель смутился. Но не стал отпираться:

– Да, – кивок головы был отчетливо виден, – у нас так принято, если тебе спасают жизнь. Но сначала ты ни о чем не просил, а потом... я подумал... ну, в общем, я решил, что не стоит самому напоминать. Меня все уговаривали не признаваться. Мои так радовались, что я удачно тебя провел.

Черет тоже завозился. Добавил в сердцах:

– Этот человек, наверное, колдун. Откуда он узнал про нас с тобой?

Берко и сам подозревал наместника в колдовстве. И, услышав слова Черета, поежился. Одно дело – рассказывать страшные истории в компании сверстников или пугать боязливых сестренок, и совсем другое – самому оказаться в страшной сказке.

– Ты с ним говорил? – нетерпеливо спросил водовик.

– Да. Только не я с ним – это хозяин мне отдавал приказания. Велел... объяснить тебе, что ему нужно, – вспоминая холодные глаза Стригура, с трудом выдавил мальчишка. – Ты ведь и сам уже догадался: он... откуда-то узнал, что ты учишь людей находить клады. Считает, ты любого можешь научить...

– Так скажи ему, что я ничему людей не учу – всего лишь избавляюсь от одолень-травы. А что она в человеке разбудит, от меня не зависит.

– Я... говорил. Только он не слушает. Требует, чтобы ты подчинился. Черет, эта... одолень-трава, она уже сильно в тебе разрослась? Скоро нужно будет от нее избавляться?

– Скоро, – Черет помолчал. Заметил с отчаянием:

– Он все предусмотрел и очень хитро подстроил, этот колдун... И зачем ты пошел к нему на службу?

– А меня никто не спрашивал, – обиженно буркнул друг. – Наместник приказал отцу, тот и отдал. В счет долга.

– Долга, – повторил Черет. – Везде долг, долг, долг. Но я все равно не понимаю... Ну, «научу» я какого-нибудь человека. Чему? Ведь в каждом просыпается свой дар, заранее не угадаешь. А дальше что? Когда во мне больше не будет одолень-травы, что сделает этот... наместник? Он меня отпустит?

– Нет, – то, что Стригур не отпустит водовика, Берко знал точно.